Как видел Бабенко, немцы не общались даже между собой. Наверное, он просто не понимал их, для него это была чужая культура, совершенно иная среда, незнакомые привычки и манеры. Да и не особенно задумывался об этом Семен Михайлович. Больше его занимало то, для чего готовят эти танки. Что это за странный завод такой. Ведь ремонтом боевой техники в любой армии, а тем более в вермахте, занимаются свои собственные, часто передвижные ремонтные мастерские. В каждой дивизии, в каждом корпусе есть такие подразделения с резервом запасных частей, инструментами, оборудованием и необходимым штатом мастеров.
– Ложкин! – в своей обычной манере тянуть последнюю гласную в русских словах обратился к Бабенко Шефер.
– Да, господин обер-лейтенант! – Танкист торопливо вытер руки ветошью и подошел к офицеру.
– Возьмите, Ложкин, это вам от меня, – Шефер протянул пачку немецких сигарет. – Вы хорошо работаете, вы хороший специалист.
Бабенко спиной чувствовал на себе взгляды русских электриков, лазавших по отремонтированной «тридцатьчетверке» с фонарями. Неприязненные взгляды были даже со стороны немецких рабочих. Видимо им не нравилось, что обер-лейтенант отмечает вниманием русского, который просто обязан работать быстро и хорошо и не нуждается в иных стимулах, кроме угрозы расстрела.
– Завтра утром вы сможете перебраться в отдельную комнату, Ложкин, – закуривая, продолжил немецкий офицер. – Я договорился с комендантом, вас переведут из общежития в отдельную комнату.
– Освободилась комната? – обрадовался Бабенко.
– Да, – небрежно затягиваясь сигаретой, ответил Шефер. – Вчера расстреляли русского инженера Смолякова. Он попытался совершить диверсию. Надеюсь, вы будете умны, Ложкин, и не подведете меня.
– Что вы, господин обер-лейтенант, – горячо заверил Бабенко, – я так вам благодарен, ведь вы дали мне работу. Без вас я бы просто умер на улице с голоду. Я вам очень благодарен.
– Помните об этом всегда, Ложкин, – кивнул немец, приняв благодарность как само собой разумеющееся. – Я еще хотел вам сказать. Сегодня нужно задержаться и закончить регулировку зажигания на русских танках. В столовой вас отдельно покормят вторым ужином в 22.00. Просто назовете свою фамилию. Это все.
– Благодарю, господин Шефер, – кивнул Бабенко вслед уходящему немцу. – Вы очень добры. Я останусь и закончу до утра всю работу, которую вы поручили.
– Смотри спину не вывихни, – буркнул проходивший мимо русский рабочий. Его напарник тут же дернул своего говорливого приятеля за рукав и утащил за корму танка.
– Ты совсем дурак? – услышал Бабенко шепот. – За длинный язык знаешь что бывает? Засунь его себе в одно место и помалкивай.
– А чего он… смотреть противно.
– Не смотри. Пойдешь в сортир – и там смотри в дырку. Там противно не будет.
Рабочие еще о чем-то шептались, но Бабенко не стал прислушиваться и, поморщившись, пошел к своему рабочему месту. М-да, а чего он ожидал? Какого еще к себе отношения? Надо терпеть, нужно доверие немцев, только тогда можно выполнить задание, с которым его сюда послали. Точнее, с которым он сам вызвался сюда пойти.
У Оли были грязные ноги до самых коленей, свои ботиночки она связала шнурками и повесила на шею. Подол платья был мокрый, руки по локоть тоже перепачканы, наверное, девушка падала в грязь и поднималась, опираясь на руки. После дождей добраться в лагерь подпольщиков на старых овощных базах было непросто.
– Я очень торопилась! – засмеявшись, сказала она, поймав взгляды мужчин.
– Ладно, не оправдывайся, – Ростовцев махнул рукой. – Иди умойся, что ли, с дороги, переоденься, потом все и расскажешь.
– Не, я сейчас, – загорелась девушка. – А то забуду. А переодеться мне все равно не во что.
– У военврачей можно попросить чего-нибудь. Всегда лишний халатик найдется или юбка, – предложил Ростовцев.
– Они еще не возвращались, – напомнил Соколов. – Как-то неудобно в женских вещах самим рыться. Может, я Оле свой комбинезон пока дам. Он чистый, выстиранный.
– Я сейчас… минутку, – девушка улыбнулась лейтенанту и убежала, прихватив поданный ей черный танкистский комбинезон.
Соколов и Ростовцев снова уселись в маленькой землянке за самодельный стол и склонились над картой района. Лейтенант чувствовал себя не в своей тарелке. Он сидит здесь, в относительной безопасности в лесной глуши, а Бабенко там, на заводе, добывает информацию, рискуя быть раскрытым с поддельными документами. Не верилось, что немцы такие уж доверчивые и глупые. И Логунов с Омаевым и Полыной ушли за тридцать километров в Хоньковичи посмотреть, правда ли там есть лагерь военнопленных, как рассказывали беженцы. И что неподалеку от села поле, на котором стоит много подбитых танков, еще со времени страшных боев в этих местах. Так что на базе подпольщиков сейчас из экипажа, кроме Соколова, околачивался только Коля Бочкин, вывихнувший в лесу ногу и теперь способный лишь помогать на кухне.
– Нет сведений о моих ребятах и Полыне? – спросил Соколов.
– Пока не вернулись. Да ты не переживай, Алексей, Полына опытный егерь. Он там в своих лесах все тропинки знает, из любой непролазной глуши может выход найти, а уж про его схватки с медведями да с браконьерами легенды ходят. Вернутся – путь долгий, места не простые да и немцев к востоку отсюда много. Тыловые подразделения базируются, госпиталя. Фуражирные команды шастают. Наши-то не успели все склады армейские эвакуировать или уничтожить. Много чего осталось. Вот и ищут.
Со скрипом распахнулась дощатая дверь землянки, и на пороге появилась Оля. Умытая, на голове повязана чистая косыночка. Даже в огромном не по росту танкистском комбинезоне, подвязанном тесемкой в талии, она смотрелась очень симпатично. Подвернутые рукава и штанины делали Олю похожей на медвежонка. Но она, ничуть не смущаясь своего вида, задорно тряхнула головой, поправила тут же выбившиеся из-под косынки волосы и подошла к столу.
– Все! Готова, Сергей Владимирович.
– Ну, раз готова, рассказывай, – улыбнулся девушке подпольщик. – Устала, наверное?
– Я спортсменка. Если надо, могу за день и в два раза больше отмахать пешком, – заявила Оля, подсела к столу и, взяв карандаш, стала показывать на карте. – Смотрите, вот здесь поворот с Могилевского шоссе на Маковню. Поселок небольшой, там только гарнизон маленький. Какая-то военная полиция, что ли. У них машины смешные такие: впереди колеса, а сзади гусеницы. То ли трактор, то ли автомобиль – непонятно.
– Тягачи артиллерийские, – сказал Соколов, – или бронетранспортеры.
