Освобожденные пленные устраивали себе стрелковые ячейки среди груды разбитого кирпича – все, что осталось от северо-западной части забора. С задней части двора принесли еще два пулемета, видимо, с упавших вышек. Соколов ходил вдоль позиции, давая советы и размещая стрелков. Три пулемета он поставил в первой линии для фронтального огня, а еще два – на флангах, чтобы открывать огонь, когда немцы прорвутся к самым позициям.
Несколько пуль ударились в битый кирпич, взметая пыль и разбрасывая острые осколки. Соколов лег за груду камней. Прикрываясь бронемашинами, немцы неторопливо приближались со стороны поселка. Темные фигуры перебегали по сторонам улицы, сбивались в кучки за броней своих машин. Наступавшие не спешили. Или хотели понять, кто им противостоит, или просто побаивались нарваться на огонь танков. С бронемашин ударили пулеметы.
– Ну вот и все, – Фадеев положил перед собой автомат и вытер потное лицо рукавом. – Сейчас они поймут, что у нас нет снарядов, и попрут по-серьезному.
– А может, уже и знают, – вдруг дошло до Соколова. – Всем командирам в этих районах, где мы могли появиться, наверняка сообщили, что танки не вооружены. Да и мы здесь вели себя заметно экономно в стрельбе. Те охранники, что ушли, могли рассказать о нашем поведении.
– Ну и крышка нам, – сказал сержант, и его голос потонул в грохоте стрельбы с обеих сторон.
Немцы пошли быстрее, стреляя по баррикаде из кирпича и бревен, бронемашины поливали наших пулеметным огнем. Бывшие пленные отвечали ружейной стрельбой, коротко били два трофейных пулемета, охлаждая пыл немецких солдат. Одна «тридцатьчетверка» выстрелила из пушки. Слабенький снаряд с мягкой головкой ударил в капот бронемашины и, видимо, разбил радиатор. Машина стала, из-под капота повалил серый пар. Атака сразу же захлебнулась. Немцы залегли.
Соколов перебегал от одного края позиции к другому. И все время ему казалось, что он слышит еще какие-то звуки. Неужели Шубин с другой стороны складов тоже ведет бой? Может, к немцам подошло подкрепление? А у Шубина в танках ни снаряда, ни патрона. И безоружных пленных у него там сотни две. Оглядываясь назад, лейтенант все решал, бежать ему к Шубину или нет. Двор со стороны атакующих немцев простреливался полностью, и попытка добежать до первого барака была обречена заведомо. Это единственное, что пока удерживало Соколова от попытки узнать, как дела у старшины.
Но тут до слуха все же донеслись артиллерийские выстрелы. Не просто отдельные выстрелы, а самая настоящая артиллерийская канонада. И звуки эти слышались с северо-востока. Вот и немцы их услышали. Солдаты стали подниматься и, отстреливаясь, пятиться, перебежками отходить за развалины домов. И бронемашины попятились следом за пехотой. Потом немцы побежали. И тут же стали падать, сраженные пулеметным огнем. Два взрыва осколочно-фугасных снарядов – и вторая бронемашина опрокинулась и запылала посреди улицы. Соколов поднялся в полный рост, не веря своим глазам и не зная, что думать.
А на бывшую улицу разрушенного поселка уже вползал танк «КВ» с красной звездой на башне. За ним появился второй, потом третий танк. За развалинами чуть дальше прошли несколько «тридцатьчетверок», преследующих немцев. У головного «КВ» открылся верхний люк, из которого появилась голова танкиста в ребристом шлемофоне.
– Не стрелять! – крикнул Соколов и полез по грудам кирпича наверх. – Фадеев, прикажи никому не стрелять.
Он шел к танку, не веря своим глазам. Какое чудо произошло, кого и за что он должен благодарить? Или это общее наступление Красной Армии по всему фронту? Глупо в это верить, ведь Соколов знал истинное положение на фронтах, оно вряд ли так кардинально изменилось за время его отсутствия.
Из танка выбрался командир в черной кожаной куртке и спрыгнул на землю. Соколов увидел знакомое лицо, несмотря на то что оно было в копоти. Это был майор Хромов, командир его танковой бригады.
– Товарищ майор, – Алексей вскинул руку к шлемофону, отдавая честь, – младший лейтенант Соколов с экипажем пробивается к линии фронта из окружения после боев по защите высоты 71,8.
– Соколов! – Хромов пошел навстречу, вытянув вперед руки. – Черт удачливый, ты бессмертный, что ли? Тебя же убитым посчитали, похоронку хотели послать, да некуда, не в детдом же. Так никому из твоего экипажа и не послали пока.
Схватив лейтенанта за плечи, он смотрел ему в лицо, потом принялся хлопать по плечам.
– А это что у тебя за войско? Ты что, лагерь военнопленных освободил? Или ты сам в нем сидел?
– Никак нет, товарищ майор, пробивался силами семи танков к линии фронта и принял решение освободить этот лагерь. Имелась информация о том, что на наших пленных красноармейцах немцы здесь собирались проводить испытания химического оружия. В поселке со вчерашнего дня стоит батальон химической защиты.
– Всюду успеваешь, Соколов. Ты не поверишь, но и мы здесь за этим же.
Пока бывшие пленные строились на площади возле школы, а сержант Логунов выстраивал в одну линию семь танков сводной роты Соколова, сам Алексей стоял среди командиров механизированной группы майора Хромова. Многие были знакомы с Соколовым, они тут же накинулись на младшего лейтенанта с расспросами.
Хромов остановил веселье и отправил офицеров собирать образцы и документацию. Привели несколько пленных немецких химиков. Майор нахмурился и стал рассказывать.
– Видишь, какое дело, Алексей; немецкие химики еще в 1936 году начали синтезировать у себя в секретных лабораториях отравляющее вещество «табун». В войска оно попало не так давно и нашей разведке известно под названиями «трилон 83», «T83», «D7», Gelan. А тут еще из Германии стали поступать сведения об увеличении объемов производства отравляющих веществ. Появились достоверные разведданные о массовом разворачивании специальных химических вооружений, о проведении интенсивного обучения в частях вермахта. Вплоть до того, что в каждой роте появился специально обученный унтер-офицер в должности химинструктора. А потом мы узнали, что в войска на Восточном фронте начали поступать новые усовершенствованные противогазы и противоипритные костюмы. А запасы отравляющих веществ и химподразделения начали перебрасывать к границе и даже уже на территорию Белоруссии и Украины. У немцев в противотанковых подразделениях усиленно ведется химическая подготовка. Ставка уверена, что Гитлер готов применить химическое оружие, чтобы не затягивать войну. Сопротивление Красной Армии все ожесточеннее, потери вермахт несет неслыханные. Но самое главное, Алексей, в Москве стало известно, что против новых видов отравляющих веществ имевшиеся на
