Обещанный разговор не заставляет себя долго ждать. Сразу после обеда все собираются в кабинете Павлова.
– Прежде, чем я займу ваше внимание, господа, может быть, кто-нибудь хочет поделиться последними новостями? – Иван Петрович вопросительно смотрит на меня. – Как там у вас дела, Денис Анатольевич?
– Ну, про боевые действия Федор Артурович наверняка вам уже все рассказал.
Келлер при этих словах согласно кивает головой.
– А так… Занимаемся боевой подготовкой, тренируем «варягов», командированных Петром Всеславовичем. Готовимся к летней кампании, осваиваем трофейную артиллерию и броневики.
– Кстати о броневиках. Некий полковник Гулькевич купил в САСШ гусеничный трактор и сейчас бронирует и вооружает его на Путиловском. Может быть, и нам стоит подумать над этим вопросом? Стоят они недёшево, по пять тысяч долларов, но всё же два-три экземпляра мы можем себе позволить.
– И когда эти экземпляры прибудут? Через пару лет? – Что-то абсолютно не хочется мне утопизмом заниматься. – Какой в этом смысл?
– Я думаю, что быстрее. Компания называется, кажется, «Алис-Челмерс», раньше занималась выпуском сельскохозяйственного оборудования. Что, кстати, нам в будущем пригодится. Сейчас дела у них идут ни шатко, ни валко, ухватятся за любую возможность заработать. Составить жёсткий контракт, выписать инженеров и монтажников сюда. А в перспективе сборочное производство превратить в полномасштабный завод. В общем, посмотрите бумаги, что мне прислали, а там решим, стоит ли овчинка выделки, или нет, – Павлов перестаёт строить прожекты и меняет тему: – Но меня сейчас больше заботит другое… Денис Анатольевич, как у вас дела на личном фронте? Как здоровье вашей дражайшей супруги?..
Ага, генерал уже успел настучать! Хотя и так было понятно, что шила в мешке не утаить. И что, теперь мне лекцию будете читать о правильном пользовании резиновыми изделиями? В конце концов, кому какое дело? Буду я ещё, как сопливый мальчишка, перед родителями оправдываться! Щас-с!..
– Я думаю, вы все, господа, знаете, что после того, как люди женятся, у них вскоре появляются дети. Вот и мы в семье ожидаем молодое пополнение призыва «осень 1916». Единственная проблема в том, что пока не придумал, как обеспечить жене безопасность в Гомеле, потому как она очень хочет домой, к маме. И, согласитесь, в данном случае причина очень уважительная.
– А не хотите ее в Институте поселить под постоянное наблюдение врачей? Мы бы всевозможные обследования провели, контролировали бы, так сказать, весь процесс. Все-таки два человека с разных времен… – Взгляд у академика становится мечтательно задумчивым. Не знаю, как сейчас, а раньше, когда у майора Теслы в глазах появлялось что-то похожее, надо было держаться от него подальше и ожидать сюрпризов, и по большей части – неприятных.
– Иван Петрович! Я вас очень прошу, не надо даже думать о том, что мои жена и ребенок станут объектами каких-нибудь исследований! Не в обиду Петру Всеславовичу, но если что… Мне не то что батальона, роты не понадобится! Я свой первый состав свистну, и мы ваше Берендеево царство по бревнышку раскатаем! Без единого выстрела!.. В качестве напоминания, что моё тело родилось и выросло в этом времени!..
– М-да… «Гарачы, гарачы, сафсэм бэлы!»… – Павлов, улыбаясь, цитирует Этуша из «Кавказской пленницы». – Хорошо, что у вас есть люди, которые, не раздумывая, пойдут за вами в огонь и воду. К этому вопросу мы еще вернемся… Никто и не собирался использовать ваших близких в качестве подопытных кроликов. А насчет «раскатать по бревнышку», то это будет не так просто, как кажется. Давайте прервемся на несколько минут, наш геройский штабс-капитан сходит на перекур с Петром Всеславовичем и успокоится, а я распоряжусь насчет чая…
– Зря вы так, Денис Анатольевич. – Выпустив облачко дыма, Воронцов укоризненно смотрит на меня. – Иван Петрович не тот человек, чтобы…
– Да знаю я, просто сорвался… Нервы… На боевых выходах не психую, а тут вот – сами понимаете…
– Да, понимаю… Кстати, если он предложит вам лично… некий эксперимент, попробуйте. Ничего опасного в том нет, но на своем опыте… Впрочем, не буду ничего говорить, сами поймете.
– Заинтриговали, Петр Всеславович. Уже согласен. Куда идти и что делать?
– Это потом, после беседы. А что касается вашего вопроса, я могу организовать предписание Гомельскому жандармскому отделению, тем более, там служат несколько наших толковых офицеров. Но это будет оперативное прикрытие. В случае же активных действий… Тут надо подумать. Хотя одна идея у меня есть. Если не ошибаюсь, тот сибиряк, Семён, который остался без руки, достаточно близок с вами? Попробуйте поговорить с ним.
– Но у него же протез!
– Который не помешал, однако, в Рождество утереть нос нашим вохровцам, – улыбается Воронцов. – Мужики повеселиться захотели, устроили соревнования. Подвесили на веревке жестяную кружку и давай по ней стрелять. Призом кулек конфет от Ивана Петровича был, детишек дома порадовать. А тут как раз Семен с Матюшей на выстрелы подоспели, полюбопытствовать решили. Вот, слово за слово, сибиряк напросился поучаствовать. Да так, что все рты разинули. Кружку раскачали, а он с первого выстрела веревку перебил. Народ в крик, мол, случайность это, а он им предлагает повтор, но уже не на конфеты, а на полуштоф. И со второго раза снова тот же результат. Пришлось им на бутылку скидываться. Нет, у нас в империи, конечно, сухой закон, но в данном случае пришлось закрыть на это глаза для пользы дела.
Кажется, я знаю, откуда у этого сюжета ноги растут. Сам как-то снайперам своим рассказывал про Дерсу Узала, а они на стрельбище после этого тренировались. И небезуспешно.
– А что за Матюшу вы упомянули? Это кто?
– А это к нам по осени парнишка бездомный прибился. Ходил по деревням, христарадничал, да у староверов ведь много не выпросишь. Ну и взяли мы его истопником до весны. Я сам его проверял по своим каналам. Беженец, с родителями от германца уходили, отбились от колонны, нарвались то ли на бандитов, то ли на дезертиров-мародеров… Родителей убили, он добрался до Москвы. Семёну парень чем-то глянулся, он и пригрел его, сейчас вместе живут…
На этих словах разговор прерывается зычным гласом подошедшего к нам Ивана Петровича, которому мог бы позавидовать дьякон столичного собора:
– Ну, что, грешники, надышались своим табачищем? Прошу к столу, самовар готов!
На столе, рядом с сахарницей, вазочками с вареньем и сдобой, в небольшом туеске горкой высятся грецкие орехи. Иван Петрович радушно наполняет наши стаканы свежезаваренным чаем и, окинув сервировку быстрым взглядом, недовольно бурчит:
– А щипцы подать позабыли?.. Денис Анатольевич, сделайте милость, помогите старику, расколите парочку орешков. Вас, Федор Артурович не прошу, вы своей богатырской дланью из камня воду выжмете. Пусть, вон, молодежь поупражняется.
Без всякой задней мысли беру пару орехов и, напрягая все силы, пытаюсь расколоть. Ага, не тут-то было. Получается
