– Почему же, Иван Петрович?
– Помер, болезный, на полном ходу из поезда вывалился, – объясняет академик и, уловив какие-то флюиды от великого князя, поправляется на всякий случай. – Бога ради, Михаил Александрович, не подумайте, что мы угрожаем вам! Наоборот, приложим все силы, чтобы с вами ничего не случилось!.. Но есть персоны, которых необходимо нейтрализовать, в том числе и вот так жестко. На мой медицинский взгляд, это – не люди, а чрезвычайно опасные микробы, которых нужно уничтожать, как возбудителей чумы, холеры, тифа…
– И кто в этом списке, позвольте полюбопытствовать? – Что-то не похоже, чтобы собеседник слишком уж испугался.
– Там есть сановники и аристократы, промышленники, банкиры и совсем неизвестная вам публика типа вышеупомянутого покойника Петлюры, Нестора Махно и иже с ними. Само собой, никто не собирается убивать всех, но вот двух названных я бы сам, лично… Но давайте вернёмся к теме разговора. Что касается вашего покорного слуги, то после революции и гражданской войны мои исследования никому не были нужны. Перебивался случайными заработками, голодал, Нобелевскую премию, хранящуюся в банке, национализировали, во время обысков конфисковали золотые научные медали. Потом, правда, большевики спохватились, построили в Колтушах институт, где и работал…
– Извините, господа, за бестактность, спросил, не подумав, – великий князь немного смущен, но берет себя в руки. – Потом, я надеюсь, вы мне покажете эти проскрипционные списки.
– Конечно же, притом вместе с пояснениями, почему тот или иной человек попал в него и как надлежит на него воздействовать. А сейчас давайте вернемся к самому главному вопросу – что делать?.. Никто из нас не может сейчас назвать детальный рецепт, который поможет решить все проблемы страны. Но есть общие тенденции, которых, как нам кажется, необходимо придерживаться. Во-первых, нужно радикально поменять жизнь именно простых людей, рабочих и крестьян, к лучшему. А вот сюда могут входить уже конкретные дела, типа раздачи казенных и конфискованных земель землепашцам, установление твёрдо оговоренной продолжительности рабочего дня на заводах и фабриках, минимальной зарплаты и так далее, причем всё это – с жёстким контролем, создание действенного механизма защиты простого человека от чиновничьего произвола. Да, бесплатную и обязательную медицину и образование, пусть даже начальное, – тоже в этот список. Надо, чтобы народ почувствовал, что царь – это не только его императорское величество Самодержец Российский, сидящий где-то недостижимо высоко на троне, но и, говоря почти библейскими словами, – «Отец и пастырь для своего народа».
– Однако, Иван Петрович!.. – великий князь ошеломленно смотрит на Павлова. – Ваши предложения… несколько оригинальны, я бы сказал!.. Простой народ, неграмотный, бесправный и забитый… Вы полагаете, на него можно положиться? Уподобиться Емельке Пугачеву с его идеей «народного царя»? Вспомните, чем он закончил…
– Ну, тогда уже больше в качестве примера подходит Петр Алексеевич, не гнушавшийся крестить детей у своих солдат. Но если и брать Пугачева, армия была против восставших, а сейчас она будет заодно с народом. Кстати, Екатерина Вторая приказала учинить тщательное следствие о возможном участии других государств в организации восстания. Тогда это было исключительно внутреннее дело России. Ныне же почти все режиссируется из-за границы.
– Но, Иван Петрович, то, что вы предлагаете, ущемит интересы наиболее образованной и деятельной части общества – дворян, промышленников, купцов, интеллигенции! Тех, кто всегда был опорой трону!..
– Простите, Михаил Александрович, но все вышеперечисленные вместо того, чтобы быть верной опорой, как вы сказали, наоборот всячески мешают и стране, и власти, – пора вступать в разговор, а то занесет его императорское высочество в дебри сословных взаимоотношений, потом долго не выберемся. – Вы – боевой командир, но ваша Дикая дивизия состояла на особом учёте у интендантов. Хотите, я расскажу, сколько трофейных «сувениров» было отдано, чтобы получить то, что полагалось моим солдатам по штату?.. В Минске тесно общался с господами из Отдельного корпуса жандармов, по их заверениям, все ювелирные изделия скупаются либо снабженцами, либо земгусарами, несмотря на то, что цены подскочили в несколько раз. Откуда у них такие финансы? У меня объяснение одно, прямо по господину Пушкину: пир во время чумы. Они жируют и наживаются на нашей крови, на наших раненых и убитых!.. Хотите еще пример? Не так давно один промышленник предложил выпускать на его фабрике пулеметы. Причем собирался из готовых поставляемых деталей только собирать «максимы», но цену заломил почти в два раза большую, чем на Тульских императорских заводах. Таких примеров можно привести множество! Это вот эти дельцы и воры чиновники – опора трону?..
– Денис Анатольевич, вы меня что тогда в разговоре, что сейчас поражаете своей эмоциональностью, – великий князь улыбается как-то даже чуть снисходительно.
– С возрастом это у него пройдет. К сожалению, – поддерживает августейшую особу Павлов. – Но по сути он прав.
– Но ведь есть еще офицерский корпус! – не сдается Михаил Александрович. – Они верны присяге, честно выполняют свой долг на полях сражений!..
– Кадровый офицерский состав за два года почти уничтожен. И не столько благодаря германцам, сколько нашим генералам. – Надеюсь, что не осерчает будущий император на подобное вольнодумство. – Очень уж наглядно на фронте работает принцип «Бей своих, чтоб чужие боялись»…
– Михаил Александрович, наш штабс-капитан прав, – Келлер, поддерживая меня, перехватывает инициативу. – Вы знаете меня не первый год, поэтому позволю себе быть абсолютно откровенным, в чем прошу заранее простить… Предыдущий Главнокомандующий великий князь Николай Николаевич – младший не оправдал возложенного на него Высочайшего доверия и с треском провалил кампании четырнадцатого и пятнадцатого годов. В результате мы потеряли огромную территорию, кадровый офицерский состав и хорошо обученных нижних чинов. Сейчас армия – бледная тень той, которая была в начале войны. Ни офицеры, ни нижние чины толком ничему не обучены. Высшее командование погрязло в интригах и озабочено только тем, чтобы их не обошли в чинах и наградах. Я это утверждаю на основе последнего наступления. Ведь и армия, и фронт могли подтянуть резервы к Нарочи…
– Но ведь Николай, приняв главнокомандование, отправил в отставку около ста пятидесяти генералов!
– Да. И на их место пришли такие же бездарности, а то и хуже. Где сейчас генералы Алексеев, Рузский, Гурко, Поливанов, другие члены Военной ложи, тесно связанной с господином Гучковым, личным врагом государя, возомнившим себя спасителем России? – У Федора Артуровича от волнения слышен обычно почти незаметный акцент. – Это они в нашем мире требовали… Представляете, Михаил Александрович, ТРЕ-БО-ВА-ЛИ от императора отречься!..
– Но, позвольте, на кого же тогда можно опереться в трудную минуту?
– На народ. На простых солдат, крестьян, рабочих, которые увидят в царе надежду на лучшую жизнь. На офицеров-фронтовиков, хлебавших из одного котла с солдатами и зачастую деливших с ними последний сухарь. На немногих генералов,
