Вся эта весёлая тройка моих попутчиков уже дрыхнет, претворяя в жизнь основную армейскую заповедь всех времен и народов «солдат спит, а служба идет», только я сижу и бездумно вглядываюсь в темноту за окном. Столько дел, а в голове крутятся почему-то недавние события…
Из Института в батальон я вернулся с Семёном и его приёмышем. И пройдя КПП, в очередной раз убедился, что солдатское радио действует гораздо быстрее сарафанного. Еще за полсотни метров до казармы навстречу нам появляется вездесущий Змей-Егорка, усиленно делающий вид, что спешит куда-то с неотложным поручением командования. Увидев нас, делает демонстративно честные глаза, кидает руку к папахе…
– Здравия желаю, вашбродь!
– И тебе не хворать, чего разорался?
– Командир… дозволь с Семеном поздоровкаться по-нашенски?.. – Рукопожатие получается громким, почти как пистолетный выстрел, затем Змеюка, чуть ли не повизгивая от восторга, как барышня, пытается облапить сибиряка. – Ну, здоров будь, чалдон!..
Ловко увернувшись от подзатыльника протезом, Егор вопросительно смотрит на меня и, получив разрешающий кивок, поворачивается и, рискуя разорвать легкие, высвистывает «Все ко мне!!!». Из казармы вылетает толпа, и я имею удовольствие наблюдать со стороны картину «Первый состав в атаке на буфет, в котором кончается пиво», правда, без оружия. Отмахиваюсь от нестройного хорового «Здра жла, вашбро!», прибежавшая банда окружает Семена, слышны радостные вопли, гулкие хлопки по спине и другие проявления положительных эмоций.
– Вы ему вторую руку-то целой оставьте, умники, блин!.. Семён, освободишься от этих радостных придурков, шагай на хозблок, мы с Матвеем там будем!
Беру свой тревожно-дорожный чемодан, паренек взваливает на плечо свою ношу, и незамеченными уходим с этого праздника жизни. Правда, очень быстро нас догоняет Котяра. Буквально выхватывает у меня из руки багаж, легким движением подхватывает Семёнов солдатский сундучок и тюк с нехитрыми пожитками с Матюшиного плеча, чуть не прихватив заодно и пацанёнка, и уносится вдаль, успев ляпнуть на ходу:
– Командир… Эта… Я – Ганку предупредить!..
Ну да, ну да, именно за этим этот тяжелый боевой слон и рвёт подметки на кухню… Ладно, а мы пойдем важно и неторопливо, как и положено большому начальству. Хотя сейчас бы, наверное, обогнал Кота, чтобы, как ляпнул Змей, поздоровкаться с женой. Долго-долго бы здоровкался…
Но не всё так плохо: когда мы заворачиваем за угол, на крыльце медсанчасти уже стоит моя ненаглядная. Довольная и радостная, в наброшенной на плечи шубке. Надо будет немного поворчать, чтобы береглась от простуды, но это потом, вечером. А сейчас будем знакомить её с будущим секьюрити.
– Здравствуй, родная! Я вернулся. Знакомься, это – Матвей, племянник Семёна-сибиряка, я тебе про него рассказывал… – Взбегаю на крыльцо и чмокаю Дашу в щеку, затем поворачиваюсь к парню. – А это – моя супруга Дарья Александровна.
Вот что значит офицерская жена! Никаких вопросов типа кто такой, откуда взялся на нашу голову, зачем нам лишняя обуза и так далее. Муж привел, значит, так и надо! Стоп, не расслабляться, мне еще объяснять на какой-такой случай ей дома охрана понадобится…
– Здравствуй, Матвей. – Дашенька улыбается пареньку и приглашающе машет рукой. – Заходи, замерз, наверное. Сейчас чаю согреем…
Шепчу ей на ушко, что исчезаю очень ненадолго по служебной надобности, и бегу докладываться капитану Бойко…
Продолжение разговора следует вечером, но без излишних всплесков эмоций, которых я опасался. Известие о том, что «этот милый мальчик» и мужик с протезом вместо руки будут её охранять, вызывает у моей ненаглядной только лёгкое недоумение, типа «а зачем?».
– Денис, мне кажется, что ты преувеличиваешь какую-то невесть откуда взявшуюся опасность. Что или кто может мне грозить? Дома – папа, дядя Миша, они оба охотники, в доме полно ружей, да и твой подарок в целости и сохранности…
– Милая моя, дело в том, что… В общем, я сам недавно узнал, что за мою голову германцы назначили премию аж в сто тысяч марок. Сейчас, само собой, никто до такого не додумается и не опустится, но в моё время использовать родных и близких людей в качестве приманки было в порядке вещей. Вот я и хочу эту абсолютно гипотетическую вероятность свести к нулю.
– Вот-вот, в твоё время царили такие ужасные нравы, и после этого ты ругаешь наш мир!.. Ладно, ладно, не шуми, я помню всё, что ты рассказывал… Хорошо, я соглашусь, в конце концов, хоть кто-то расскажет мне, чем занимается мой муж, а то он или где-нибудь в отъезде, или отмалчивается, ссылаясь на свою дурацкую секретность. Как будто мужчина должен иметь какие-то секреты от своей жены!.. Но как мы объясним все родителям?
– Я сам объясню то же самое Александру Михайловичу, надеюсь, он будет не против. Начинается весенне-летний сезон, Семёна можно представить, как… ну, например, помощника по хозяйству или садовника. А Матюшу, очень надеюсь, он сможет пристроить в мастерские хотя бы на побегушках…
До Гомеля доехали спокойно и благополучно в отдельном купе, воспользовавшись по блату бронью жандарского управления и подкрепив ее красивой купюрой проводнику, чтобы не задавал лишних вопросов. Тяжелее всех пришлось Матвею, в которого Даша всю дорогу пыталась впихнуть все вкусняшки, приготовленные Ганной. Как и положено будущему военнослужащему, парень пытался стойко переносить тяготы и лишения, но, в конце концов, сдался на милость победительницы.
Встретившие нас на вокзале Александр Михайлович с Полиной Артемьевной лишь на секунду растерялись, увидев незнакомых людей, но виду не показали. Оказалось, моя самая умная в мире супруга отбила маме телеграмму примерно следующего содержания: «Договоритесь с тётей Таней, приезжаем вчетвером, всё объясним после». Пресловутая тётя жила через забор и много лет работала в качестве прислуги, а потом и няни маленькой Даши. Прислугой, точнее – домоправительницей, она была из той породы старых слуг, которые пекутся о благополучии хозяйского дома больше, нежели о собственном, и в трудную минуту приносят свои сбереженные на черный день копейки, чтобы поддержать семью, кормившую их в лучшие времена. Но и у которых сами хозяева по струнке ходят, если понадобится.
Еще на свадьбе получил вполне серьезное предупреждение, что если хоть чем-то обижу «её красавицу», то, несмотря на все свои кресты и благородное происхождение, буду убегать от печного ухвата до самого вокзала. Причем, как я понимаю, конечный пункт маршрута был выбран не из-за физических возможностей тёти Тани, а по причине слабого знания ею близлежащей географии. Мужа-железнодорожника она давно схоронила, обе дочери вышли замуж, так что свободной жилплощади у нее было в достатке.
После торжественного представления друг другу всех персон, совмещенного с ужином, Семен с Матюшей отправились осваивать новое ПМЖ. Против моей «бредовой» идеи никто не возражал, Александр Михайлович был рад знакомству с опытным промысловым охотником, его младший тезка обрадовался появлению нового друга и спарринг-партнера,
