— И еще, «раскололся» один из взятых на объекте бугров. Он, оказывается, тоже побывал на байском складе, о котором я говорил Вам вчера. Я заставил его нарисовать те же схемы. Вот они. Он, по-моему, более наблюдателен. Я, во всяком случае, так понял из его допроса. Этот бандит у меня на контроле. Если посчитаете нужным и его допросить, то могу к часу прислать.
— Давай, Василий, сделаем так. Ты их привозишь с мешками на головах в разных машинах, пленки с записью допросов мне. Сначала послушаем их, затем я поговорю с каждым по очереди, ну и примем соответствующее решение.
— Есть, командир!
— Теперь скажи мне, как работа с кротами в нашем хозяйстве, изолируем или «берем в оборот»?
— Сейчас эта работа только разворачивается, надо ждать результатов. Кто из них будет способен на двойное предательство, пока не могу сказать.
— Ну ладно. Мне нужно сейчас этим хозяйственникам мозги вправить, так что, до встречи. Вечером, как освобожусь, планерка по операции со Степаном, тобой, Олегом и Иркином.
Как только они ушли, по внутреннему телефону позвонила Карима и доложила:
— Те, кого Вы вызывали, в приемной.
— Запускай всех.
Вскоре в кабинет стали, осторожно ступая, входить испуганные члены команды главного хозяйственника. Войдя, они не сели за стол, а остались стоять неровной шеренгой. Карим вылез из-за стола, прошелся мимо шеренги, молча вглядываясь в явно напуганные лица. Наконец, остановился и принялся, четко выделяя каждое слово, говорить:
— Как мне доложили, со стороны вашего отдела идет откровенный саботаж ремонтно-строительных, восстановительных работ на объектах, отобранных у Икрама. Вы все отлично понимаете их социальную важность и для комбината, и для работников, и для их семей. Я этого не потерплю, предупреждаю в последний раз. Любая жалоба на кого-либо из вас со стороны главного ответственного за эти работы, будет означать одно — вас немедленно уволят. Далее, на все время проведения этих работ вы смените свою одежду на рабочую, кабинеты — на склады и лично возьмётесь обеспечивать нужды рабочих бригад со всей ответственностью! Ваша задача — заставить кладовщиков забегать. Понимаете… Забегать! Все их запасы и залежи — наружу! Даю вам час на переодевание и появление на новых рабочих местах. Распределение по рабочим местам возлагается на моего заместителя по хозяйственной части. Он лично руководит вашей работой, а также отвечает за ее качество. Всё, господа, за работу. Жду от вас настоящих результатов.
Он развернулся, прошел к столу уселся и приказал Кариме:
— Каримочка, пригласи через час начальника гаража.
Затем обратился к все еще стоящей в полной растерянности от услышанного шеренге:
— Вам что-нибудь не понятно? А может быть, вы готовы прямо сейчас написать заявление об увольнении? Тогда прошу оставить кабинет, пройти в приемную и там заняться этим.
Шеренга, недружно переступая, потянулась на выход. Проводив ее взглядом, принялся просматривать составленные по его требованию годичные отчеты, внушительной стопкой возвышающиеся у него на краю стола. Читал он хоть и быстро, но внимательно, делая для себя пометки. Внезапно зазвенел телефон. Он взял трубку и сразу же голос Олега:
— Докладываю, командир, сделка совершена, возвращаемся на базу, готовь прием.
— Приём тебе будет, тебе и всей команде. Поздравляю с успешным завершением операции. Ждем с нетерпением.
Тут же позвонил Степану и сообщил об успешном завершении «раскулачивания» автомобильного парка бая. Тот в ответ только сплюнул:
— Так и надо этому уроду. А если и второе дело выгорит, то ему придется вскоре «по миру идти». Тогда этому зверю будет не до войска — самому бы прокормиться!
В назначенный час из приемной позвонила Карима и доложила:
— В приемной сидит начальник гаража.
— Запускай, — явно повеселевшим голосом приказал он.
Вошел плотный мужчина с тяжелым взглядом. Он явно был из мастеровых, пробившихся в начальство за счет своего твердого характера, умелых рук и отличного знания как машин, так и людей. Карим пригласил его сесть, попросил Кариму принести им чай. Вскоре они сидели, пили чай и беседовали. Вопросы задавал хозяин кабинета, а гость поначалу односложно отвечал. Но постепенно «оттаял что ли», стал говорить более словоохотливо и подробно. Карим задавал вопросы преимущественно о состоянии материально-технической базы самого автопарка, кадрах. Гость отвечал обстоятельно, не спеша внимательно вслушиваясь в задаваемые вопросы. Как понял хозяин кабинета, проблем в автохозяйстве было множество, да это и понятно. Несколько лет хозяйствования байских приспешников фактически разорило как гаражное оборудование, так и сам автопарк. Серьезный урон был нанесен и кадрам. Лучшие мастеровые, «технари» по разным причинам были изгнаны или ушли сами, не в силах терпеть установленный беспредел. Сейчас еще многого не хватает, подлежит восстановлению, но, «слава Аллаху», люди стали возвращаться! У них надежда появилась на порядок, уважение к ним, к которому они за годы советской власти привыкли и по-другому даже себе и не представляли. А справедливое отношение, по мнению начальника гаража, показавшегося Кариму поначалу угрюмым, замкнутым, а сейчас, когда он рассказывал, какие мастера стали возвращаться, буквально просветлевшим, должны сделать свое дело. Они восстановят это хозяйство. Конечно, неплохо бы им помочь с оборудованием. Слушая его, Карим испытывал глубокую радость, чувство гордости, что ему придется работать с такими людьми. Он сейчас не сомневался в коллективе, некогда славящемся своей трудовой доблестью, смекалкой, мастеровыми. Найдется еще множество вот именно таких, как сидящий перед ним настоящий мастер. Ему очень захотелось ободрить его, поддержать в эти непростые дни. Но что сделать? Наобещать?
— Давайте сделаем так, Вы подготовите список самого необходимого на первый период, а как только обстановка стабилизируется, и мы в своем коллективе примем разработанный бизнес-проект, пойдут инвестиции, обещаю — все Ваши требования будут удовлетворены.
Мастер закивал головой:
— Да мы всё понимаем. Мы и сами можем кое-чего сделать своими руками. Не беспокойтесь, Карим Юсуфович, разориться гаражу не дадим, не для этого мы его собственными руками строили, я еще мальчишкой был, отцу своему помогал возводить стены, оборудование устанавливать. Это же для меня и многих память о наших отцах, которые его сотворили. Мы гордились им, он для нас был домом родным. А мы всегда вместе были, все праздники вместе, все вместе и горе делили. И нас уважали. Ошер Мендлович нас всегда отмечал как настоящих тружеников, сколько разных премий давал. Мне вот медаль за трудовую доблесть у власти пробил. Да…а, хорошее тогда время было, трудились не ленились, а к тебе — со всем уважением.
Он загрустил,
