и я забираю один пистолет и запасные магазины к нему.
В коридоре подвала тишина. Похоже, там никого нет.
Выхожу из комнаты, держа автомат наготове.
Иду по коридору, заглядывая во все помещения. Я нахожусь в цокольном этаже, здесь расположены сауна, комната с бильярдом и зальчик со спортивными тренажерами, – в общем, все как полагается в новорусских коттеджах.
Пока мне на пути никто не попался, и я не спешу выходить во двор. Выход я уже нашел – через гараж. Гараж на сей момент пуст.
Размышляю, стоит ли проникать в дом или все-таки лучше попытаться выбраться со стороны гаража.
Схема дома мне неизвестна, поэтому у моих противников в этом смысле есть некоторое преимущество.
Но и медлить нельзя, пора действовать.
Приоткрыв металлическую калитку в воротах гаража, выглядываю во двор.
Пусто. Никого нет.
Оцениваю перспективу. До забора метров сто – я могу сразу же уйти в сад, а там, под защитой деревьев, добраться до забора.
С моего места он кажется невысоким и вряд ли станет серьезным препятствием.
Рву в сад.
Забегаю за толстый ствол раскидистой яблони и, обернувшись, смотрю на дом.
Очень похоже, что меня еще никто не заметил.
Интересно, как далеко это строение находится от города?
Через полминуты перебираюсь через забор.
Вокруг лес. Никакого ориентира, никаких жилых строений вокруг.
Прикидываю, сколько примерно времени меня могли везти сюда из Питера.
Не знаю, прав я или нет, но получается, что мы действительно могли укатить на значительное расстояние.
Здешние места мне не знакомы, и моя первоочередная задача – ориентировка на местности.
Определить стороны света труда не составляет, так как мох растет на стволах деревьев с северной стороны, а муравейники возле них располагаются с восточной.
Но где, черт возьми, Питер? Вот в чем вопрос!
Углубляюсь в лес.
Если в доме есть собаки, за мной реально могут устроить погоню.
Но теперь я вооружен до зубов, и собакам здесь явно нечего делать.
Мои преследователи могут поступить и более разумно и выставить заслоны на дорогах в радиусе десяти километров. Думаю, людей у Ковинова для этого хватит. Впрочем, это слишком радикальная мера, которая требует серьезного подхода, и смысл она может иметь лишь в том случае, если в радиусе этих десяти километров нет разветвленных дорожных коммуникаций и крупных населенных пунктов.
Иду по лесу уже с полчаса. Ни одного ручья по дороге. Чертовски хочется пить.
Сигарет у меня пока достаточно, зажигалка есть. Можно подстрелить какую-нибудь птаху и зажарить ее. Но есть я пока не хочу.
Выбрав направление, решаю идти так до темноты. Если не попадется никаких поселков, заночую в лесу.
Но, в любом случае, когда-то я должен выйти на трассу, потому что иду строго на юг. Ну может, не совсем строго, но основное направление я выдерживаю однозначно.
Через два часа я делаю привал.
Время стремительно летит к ночи. Еще немного, и придется тормозить.
Ручьи и ручейки мне теперь попадаются постоянно, и недостатка в воде я не испытываю.
Но, как назло, ничего крупного съестного не летает и не бегает.
Шарахнуть же в какую-нибудь птаху из «акаэма» или «макарова» не имеет смысла, потому что есть потом будет точно нечего.
Привалившись спиной к бревну, сижу на сухом и теплом мху, курю и, в общем-то, ни о чем не думаю. Мысли текут вяло и безразлично.
А куда мне спешить? Когда найду выход из леса, вот тогда и подумаем, прикинем шансы, оценим позиции.
А пока пройду еще немного вперед и начну подыскивать место для ночлега.
Честно говоря, сегодняшний день у меня был не таким уж и легким. Отдых я, возможно, и заслужил.
Мое ухо улавливает еле слышный хруст веток вдалеке.
Интересно. Тем более что звук пришел с той стороны, откуда я так спешил отойти подальше.
Кто там? Могут быть туристы или какие-то зверюшки… Если это бродит сохатый, то он зря приперся. Мне столько мяса не съесть, хотя все равно завалю его ради достойного ужина. Кстати, можно будет еще и прикоптить мясца на дорожку. Хороший вариант. Так где там наш лось?
Низко пригибаясь к земле, выбираю позицию, чтобы получше вглядеться в лес.
Что ни говори, а костюмчик свой я приведу в негодность – не пройдет и суток. Как потом показаться в городе?
Деньги у меня есть – кроме паспорта придурки больше ничего не изъяли. Даже водительское удостоверение осталось в кармане. Один черт, документы придется потом менять.
Сумерки слегка сгущаются. Если за мной идут преследователи с псами, значит, у собак будут намордники, чтобы не особенно тявкали.
До белых ночей далеко, и в темноте я могу проигрывать преследователям, если у них с собой приборы ночного видения. И не дай бог, ночная оптика…
Замечаю меж деревьев собаку. Так и есть. Овчарка с намордником.
Собака на длинном поводке резво идет по следу, а сзади спешит кинолог в штатовском спортивном костюме. Наконец вижу всю группу. Шесть человек. Почти все в обычных охотничьих костюмах. На ногах шнурованные ботинки. Вооружение у ребят вроде бы обычное. На ловца и зверь бежит…
Скидываю флажок предохранителя автомата на стрельбу очередями. Дистанция меньше сотни метров.
Нужно подпустить охотников поближе. Впрочем, они уже не охотники. Они уже дичь.
Пытаюсь издалека определить, как держит кинолог в руке поводок. Если я завалю мужика, вырвется ли у него собака? Хорошо бы, чтоб поводок был намотан на кисть.
Дистанция – пятьдесят метров. Жду. Тридцать. Идут ребята кучно – тем лучше для меня.
Вот они уже почти совсем рядом. Я могу работать практически в упор.
Приподнимаюсь на одно колено и длинной очередью выкашиваю всех шестерых.
Подхожу ближе.
Собака явно не обучена работать в перестрелке – поджала уши и распласталась на земле, зарыв морду в куст черники. Пес скулит. Боится.
– Лежать! – командую ей.
Рожок я уже поменял на новый и одиночными выстрелами добиваю раненых.
Псина заскулила еще больше, но с места не двигается.
Подхожу к собаке, направляю ствол автомата ей в голову.
Что там говорить – мясо само пришло ко мне в руки. Хороший может получиться ужин. Как-то я пробовал, как готовят собак корейцы. Блюдо из собачатины – вполне цивильная еда.
Придавливаю спуск, но тут же убираю палец. Нет, я не могу пристрелить скулящую собаку. Мне ее чертовски жаль. Овчарка как будто понимает, в чем дело, и скулит так, будто плачет напоследок.
Наклоняюсь, отстегиваю поводок от ошейника. Треплю собаку рукой по холке, глажу ее по голове, между ушей.
– Живи, барбос, – говорю псине. – Мне твоя жизнь не нужна. Уходи!
Подталкиваю собаку рукой.
