Об этом Игорь думал уже на бегу. Как успел помянуть недобрым словом и сидение в засаде. Все же тело затекло основательно, так и тянет размяться. Вот только некогда. Все время старается держать в поле зрения видимых ему бандитов, постоянно переводя ствол с одного на другого. Кто знает, может, там кто-то недостреленный. Справа бегут Волк и Ворот. И тоже в готовности открыть огонь.
– Не убивай! Не надо! Это не я! Меня заставили!
Ну как в плохом кино. Второй, тот, что бросился к «гатлингу», получил гостинец в правое плечо и сейчас, зажимая рану рукой, суча ногами, пятится от Игоря, елозя по траве задницей.
Парни разделились. Волк по команде Игоря направился в кусты, Ворот – к вознице.
– Волк, чисто! – послышался доклад Волкова.
– Ворот, чисто! – А это уже Артем.
Н-да. Плохая арифметика получается. Валили наглухо. Впрочем, если расчет на языка, то и действовать нужно было по-другому. Для Бородина это не откровение. Просто не захотел рисковать почем зря. О количестве противников могут поведать и пленницы. Глаза же у них есть. И плохо ли, хорошо, но счету все аборигенки обучены. Хоть по пальцам. Найти же бандитское логово несложно. Благо повозка оставляет в траве хорошо различимый след. Но язык, готовый к общению, это, конечно, куда лучше.
– Парни, снимите с женщин мешки. Но только не развязывайте. Повозку на поляну.
– А трупы? – поинтересовался Волков.
– Пускай валяются. Я эту мразоту хоронить не подряжался. Выдать же они нас сейчас не выдадут. Личико-то покажи, – удерживая хнычущего пленника на прицеле, велел Игорь.
Тот сорвал с лица платок, Игорь стволом БК сбил шляпу с прямыми и широкими полями. Хм. Мужчина лет тридцати. Лицо чистое, с аккуратной бородой. Стрижка короткая, волосы на висках начинают седеть. Никаких особых примет. Вроде… Нет. Точно не видел. Но в том, что эти архаровцы в поселениях землян появляются, никаких сомнений. А иначе к чему им прятать свои морды даже от Болотина.
– Шаман, а я предлагаю прихватить тела, – послышался голос Ворота.
– К чему? Насколько мне известно, премий за бандитов князь не учреждал.
– Зато есть награда, если удастся выйти на их пособника. Знать того может и только один, причем из числа трупов. Но менты и безопасники, имея обличье, могут вычислить, с кем тот общался. А дальше дело техники. И вот тогда уж тысяча рубликов.
– Век живи, век учись, – хмыкнул Игорь. – Если с этого что-то поднимем, значит, всем по равной доле.
Ничуть не заботясь о самочувствии раненого, Бородин сдернул с него плащ. Потом лишил его всего колюще-режуще-стреляющего. И, наконец, связал руки. Только после этого вскрыл индпакет и наложил повязку. Откровенная халтура. Но главное, чтобы не истек кровью раньше времени. Остальное ерунда. Игорю этот тип нужен только для допроса, а милиции…
Ну, может, определят на какие каторжные работы в шахтах Рудного. Вроде бы для бандитов, не сильно замазанных кровью, есть такой вариант. Правда, пожизненный. Тут уж и не поймешь, что лучше, в петлю или вот так, медленно гнить под землей.
– Ну что, родной, рассказывай. Где ваше логово? Сколько там осталось твоих подельников, пленников? Вооружение, посты, все вываливай. Глядишь, на суде зачтется и проскочишь мимо виселицы.
– Нас всего десять. Там сейчас семеро остались. Баб пленных – две землянки. Сэмэн решил их попридержать, чтобы еще повеселиться, а потом и грохнуть.
– С чего бы такая расточительность? – нахмурился Бородин.
– Так когда Леха и Колек их пользовали, дверь запереть забыли. Ну они и вырвались во двор, а там несколько наших без масок.
– Так вы им свои лица не показываете?
– Не, – затряс головой раненый. – Опознать же могут. А нам что, все время на Диких землях сидеть, что ли.
Ну точно. Сам же догадаться не мог. Ладно. Идем дальше.
– А что же безопасники? Неужели не пытают, кто такие и откуда?
– Да кому мы интересны? Говорим, что хутор у нас в пустоши, и никому до нас дела нет. Место не проходное, горцы стороной объезжают, а потому и патрули к нам не заезжают.
Ох как разговорился милок. Не иначе как надеется на снисхождение. Оно ведь хотя и в шахтах заживо гнить, но это жизнь. А человек, пока живет, надеется.
– И где ваше логово?
– Тут километрах в шести, на берегу Лебединого озера.
– Действительно в пустоши?
– Да. Но только не в самой, а на островке. Там речка впадает в озеро, и разлив есть, а на нем островок с подъездной дорожкой. Сэмэн говорит, что в старину, наверное, была лодочная станция и горожане катались, потому как форма у разлива правильная, прямоугольная.
– Вплавь попасть на остров можно?
– Нет. Там все заилилось и теперь форменное болото. А по периметру островка веревки с крюками в три ряда и острое железо понатыкано. Вспорешь все на свете, а там и рыбы схарчат. Только по подъездной дорожке.
– Что с охраной?
– Двое всегда дежурят в надвратной башне с «гатлингом». Остальные отдыхают.
– Еще пулеметы есть?
– Нет.
– Винчестеры, берданки?
– Три винчестера, остальные – берданки-переделки и револьверы.
– Гранаты?
– Есть пушечка бронзовая, аборигенская. С полгода назад нашли и приладили лафет. Камнями ворота или частокол на раз вышибаем. Но когда без дела, она стоит на заднем дворе.
– Ворота заперты?
– Открытые. Вот вернемся и закроем.
– Понятно. Закрыть лень.
– Так там двое и пулемет. Если ночью-то оно понятно, а днем-то чего? По дорожке метров сто, ширина метра четыре и ни единого кустика.
– Женщин где держите?
– Если не пользуют, то в сарае.
– А пользуют где?
– Дверь рядом. Борделем называем.
– Шаман, – послышался голос Ворота.
– Что случилось?
– Тут одна из баб – землянка.
– Я требую, чтобы меня немедленно освободили! Слышите! Немедленно! Вызовите ваше командование! Я этого так не оставлю!
Игорю даже интересно стало. Он вздернул на ноги пленника и, толкая его перед собой, направился к повозке, из которой то и дело порывалась выскочить весьма представительная особа. В смысле эффектная такая крашеная блондинка бальзаковского возраста. При более близком осмотре оказалось, что жизнь ее все же потрепала. Одежда истерзана. Вся левая сторона лица – один сплошной синяк.
– Сколько она у вас? – дернув скривившегося от боли бандита, спросил Игорь.
– Три дня.
– Вы ей что-нибудь объясняли?
– Да она не верит. Бешеная какая-то, – сквозь визг блондинки, уже добравшейся до Гаагского трибунала, ответил бандит.
– Понятно. Ну чего смотришь? Заткни ей рот, – кивнув на дебоширку, приказал Шаман Вороту.
Потом вновь вернулся к беседе с пленником. Пока идут на полянку, на отвлеченные темы. А как дойдут, он заставит раненого нарисовать схему подворья. С одной стороны, вчетвером наваливаться на семерых – идея не из лучших. Но с другой – не делиться же с теми же пограничниками, егерями или казаками. И уж тем более в ситуации, когда есть вариант войти вовнутрь троянским конем.
– Через сколько вас ждут?
– Дотемна должны вернуться. Болотин иногда опаздывает. Раз четыре часа прождали, – весьма охотно сообщил мужик.
– Кстати, сколько он обещал за наши головы? – вдруг спохватился Игорь.
– Чего? – не понял пленник.
– Михайлову такую знаешь?
– Сваху, что ли? Ну да, знаю. В смысле видел со стороны и слышал краем уха, – поспешил поправиться он, что Игорю совершенно не
