— Ты еще здесь? — Император вновь взглянул на Громова и тот двинулся к двери.
— Удаляюсь, Ваше Величество. — Действительный тайный советник поклонился еще раз. — Если что, я буду неподалеку.
Когда дверь захлопнулась, император окинул всех задержанных веселым взглядом и надменно улыбнулся.
— Доктор Штерн, твою же мать! На тебя бы я точно никогда не подумала, — прорычала Юля, пусть и понимая, что нынешний Штерн этой реальности вряд ли поймет смысл ее слов.
— Доктор Штерн, — будто пробуя эти слово на вкус, произнес император, — давненько меня так никто не называл. — Он лукаво улыбнулся и извлек из кармана золотой брегет, щелкнул крышкой и взглянул на циферблат. — Если быть точным сорок семь часов тридцать четыре минуты как раз тогда вы отправились в дом Ипатьева на свое последнее задание.
Денис открыл рот, Игорек тоже и лишь Юля высказала то, что сейчас поняли все:
— Так ты Штерн из нашей реальности?!
— Именно, девочка, — вновь улыбнулся бывший доктор и нынешний император. — Ты всегда была самой сообразительной.
— Но как? — искренни удивилась Юля. — Я не понимаю, как ты все это провернул?
— Ну что ж, последняя просьба приговоренных к казни достойна быть исполнена! — театрально заявил Штерн. — К тому же, мне больше не с кем поделиться своим гениальным замыслом, ведь его никто не поймет и не оценит так, как вы, друзья мои.
— Тогда не тяни мышь за письку, рассказывай! — прорычал Игорек.
— Ты, мой перекаченный друг, никогда не отличался сдержанностью, — скривился император и повернулся к самурайше-телохранительнице. — Кики, заткни ушки, тебе не стоит этого слышать. Но будь начеку, моя милая.
Японка беспрекословно повиновалась и, словно дитя, вставила пальцы в уши.
Штерн улыбнулся.
— Как же она мне нравится. Ох уж эти японцы, они преданы своему сюзерену больше, чем самой жизни. Кики слушается меня беспрекословно и со старанием выполняет любое мое желание. — Штерн окинул взглядом мужчин и лукаво улыбнулся. — Любое. Вы понимаете, о чем я?!
— Фу-у, — фыркнула Юля.
Но император не обратил на это внимания.
— Ну а теперь вернемся к нашим баранам, то есть к вам, господа и дама. — Он заложил руки за спину, сделал несколько шагов по комнате и продолжил. — Я не напрасно называю вас баранами, ведь вы действительно дальше своих рогов и не видите, а рогов я вам наставил достаточно. — Штерн хихикнул. — Кто-то из вас ведь наверняка догадался, когда второй член группы «Белый террор» угодил в прошлое, что это все неспроста?
— Ну, — хмыкнул Денис, поскольку именно он посчитал что то, что два попаданца из одной организации, объединенные одной целью, попали в прошлое — это не просто совпадение.
— Возможно, если бы у вас было больше времени, вы бы наверняка смогли копнуть глубже и изучить эту группу лучше: ее членов, историю, связи и то, что их всех объединяет помимо убеждений.
— Они все учились в одном университете, в Ленинградском медицинском, — вдруг осенило Дениса.
— Именно, мой молодой друг! — Штерн даже хлопнул в ладоши. — Правда, я на несколько курсов старше.
— Но ведь тебя не могли не проверять, когда отбирали к нам в отдел? — удивилась Юля.
— Конечно, девочка моя, меня проверяли, — произнес Штерн, — но сочли достойным и политически лояльным гражданином к власти той реальности, которой уже нет, и никогда не будет. И это все не смотря намою связь с «Белым террором»!
— Но как? — выпучилась «ежик». — Они знали, что ты состоял в группе? Тогда я совсем ничего не понимаю.
Штерн самодовольно улыбнулся.
— Чтобы узнать «как», придется рассказать все с самого начала. Знаете, друзья мои, а ведь это именно я создал группу убежденных монархистов, которую вы знаете, как «Белый террор». Да, да, это именно я сплотил вокруг себя молодые неокрепшие умы, разочарованные в идеях коммунизма и социализма и невидящие никакой перспективы в эпохе перестройки, несущей нам псевдо демократию. Ведь что такое по сути своей демократия?
— Власть большинства, — пробурчал Денис.
— Именно, — кивнул монарх. — А большинство людей нашего мира — идиоты, маленькие жалкие людишки, заботящиеся только о себе, завидующие другим и потребляющие. Потребляющие навязанную нам телевизионную пропаганду политиков, жаждущих остаться у власти; потребляющие рекламу, навязывающую нам бесполезные товары и вечно обнавлющиеся гаджеты, без которых, будто бы, невозможно прожить в современном мире, поскольку та же самая рекламная пропагандау же создала для нас, якобы комфортный и успешный образ жизни, где мы на самом деле стадо баранов, стоящих в очереди за новыми айфонами, потребляющие в мозг дермо, высераемое на нас с экранов телевизоров и просторов интернета, и только и умеющее что блеять, работать, а потом тратить все заработанное на бесполезные вещи, чтобы единицы у власти богатели! Общество той реальности делилось на два типа людей: продавцы и покупатели, все продавали всем и все покупали у всех, а главной идеей, смыслом и богом того мира одновременно являлись деньги! Мир баранов, не иначе, жующих зеленую травку-доллар!
— Предположим, в чем-то ты прав, — неожиданно согласился Денис. — Но разве мир, который создал ты, намного лучше?
— Конечно! — воскликнул Штерн. — В моей России все четко распределено! Исторически законная власть — монархия, которая не стремится к поклонению деньгам и не думает, что такого наплести людям, чтобы в момент следующих выборов удержаться у власти. Истинному монарху все это только мешает и отвлекает от самой сути правления и управления. В моей России есть дворянство — и это не какие-то заворовавшиеся олигархи и крупные бизнесмены, опять же стремящиеся только к заработку, это истинные патриоты, гордые своим положением в обществе. Они воспитаны, как опора монархии, любящая свою страну и стремящаяся к ее процветанию. Их дети — это не зарвавшиеся мажоры, кичащиеся деньгами родителей, а просвещенные личности, умеющие и не боящиеся служить, в прямом смысле этого слова, своей стране!
Разгоряченный император начал вещать как с трибуны, его глаза загорелись, речь сделалась, как у заправского диктатора. Но Фадеев решил быстро остудить его пыл.
— Ну, возможно, — скривился Денис. — Только, как я понимаю, это вовсе не твоя заслуга.
Штерн опешил, замолк на полуфразе и с возмущением уставился на парня.
— Ведь ты здесь без году неделя, а все это уже до тебя образовалось, — продолжил Денис. — Скорее спасенную мной Анастасию благодарить стоит. Да и к тому же, больших различий с нашей реальностью я не вижу: опять богатая захапавшая власть элита, но теперь уже по крови, что еще хуже — дворяне твои, то есть. А как же остальной народ? Что с ними?
— Они там, где им и место, — зло процедил сквозь зубы монарх. — Как я уже сказал ранее, в моей стране все четко распределено. Простой народ —
