Бывший инквизитор присмотрелся к положению и сорвал с пояса детонатор. Всё шло так, как он хотел и гвардейцы легли туда, где, как они считали безопасным. Карамазов активировал детонатор, и многие места во внутреннем дворе с его стороны начали безумно фонтанировать чёрной липкой жидкостью, которая покрыла склизкой и вонючей бурой пеленой практически всех противников. Затем устройства, которые изливали вещество подобное нефти дали искры… Через секунду практически всё пространство заполнилось огненным приливом, что адской волной нахлынул на боевых слуг султана. Крики агонии и боли наполнили пространство, разодрав его своей жуткостью. От каждого возгласа стынула кровь в жилах, а десятки неистово вопящих воинов внушали такой ужас остальным, что наступление было попросту сломлено.
Такую же операцию со своей стороны произвела и Эмилия. В этот же момент три десятка гвардейцев султана истошно заорали, став бежать от боли туда, куда могли.
И шестьдесят гвардейцев, штурмовавших дом, обратились в пылающие факелы, практически обернувшись за считанные секунды в уголь. Запах боевого пороха был абсолютно сменён запахом горелой плоти и пылающих химикатов.
Карамазов в это время испытал приступ жуткой душевной боли, от которой за время службы в Инквизиции отвык. Он, издав лёгкое стенание, опёрся на окно, чуть ли упав.
– Что с тобой! – Взволнованно крикнула Эмилия и подбежала к человеку, который за последние дни стал ей чуть небезразличен.
Её ласковая рука коснулась плеча мужчины и почувствовав тёплое прикосновение мужчина выправился во весь рост и убрал клинок в ножны.
– Всё? Выходить можно? – Прозвучал голос, наполненный испуга, издавшийся из угла.
– Выходи. – Чуть ли не рыком ответил Карамазов. – У нас есть ещё несколько минут передышки.
Парнишка, лет двадцати, арабской внешности, чернявый, с карими глазами, одетый в классический костюм, встал рядом Эмилией, облачённой в броню солдат Полк-Ордена, превосходя её ровно на две головы.
На бывшего инквизитора тут же набросились воспоминания, как за последние двадцать минут они оказались в этой передряге. Всё началось с того, что Карамазов и Эмилия, ведомые наводчиком из ордена Лампады, продвигались к объекту.
Новый Стамбул стал воплощением абсолюта всей идей Султаната, а точнее её полной антиутопичности. Город жил в тени величия султана, в буквальном смысле. Огромный дворец, уходивший в высоту не менее чем на километр, в диаметр был все три километра, покрывал тенью практически весь город, что раскинулся возле него. Но на строительстве этого дворца погибло двадцать миллионов человек, возведя его примерно за два года, что преподносилось не иначе, как «Слава и величие детей всеми любимого Великолепного Султана». Дворцовый комплекс состоял из множества серых построек, окружённых прудом, больше похожим на огромное озеро.
Повсюду и везде висели плакаты с изображением верховного правителя. И если человек посмеет выдать неправильный жест возле этого изображения, то подданного могли арестовать на месте и предать тут же суду, за то, что он «Оскверняет священное изображение благословенного правителя».
Люди трепетали перед теми, кто именовал себя Гвардия Султана. Это были элитные подразделения солдат, ставшие «инструментом воли Его Превосходительства». Им была вручена привилегия арестовывать, вершить суд и карать прямо на улице.
Всё в стране, все сферы жизни, определялось не изданными законами, а «Откровениями Султана», которые были не просто законами, а священными правилами, которые необходимы для строжайшего соблюдения. И кто преступит подобное откровение, предавался жестокой прилюдной каре, в виде избиения стальными прутами или более быстрой казнью, ибо «Нарушение установленного правила, есть преступление против слов Его».
Большинство людей в стране отдавали практически половину дохода в Фонд Султана, несмотря на то, что ещё и уплачивали десяти процентный налог. А каждое воскресенье подданные обязаны были отдавать половину своей пищи нищим, так как это «Радовало Его Святейшество». А всякую субботу в храмах, ставших собственностью Султана, люди обязаны были поставить свечку или свершить молитву «За здравие и счастье Правителя, ибо Он стоял подле Господа, став его правой рукой». Те, кто этого избегал, подвергались повешению, при этом объявлялись «Врагами Султана и его родины».
И всё это было лишь частями из длинной вереницы того, что необходимо было сделать для того, что бы «Умилостивить Великого Правителя».
Но, несмотря на такую жестокость и сумасбродность все выражали почтение и безграничную фанатическую любовь к Султану, со слезами радости исполняя всё то, что им положено, ибо «Всё принадлежит Ему, и чтобы умилостивить Его, сделать более Его курс более точным им верным, необходимо отдавать Султану всё, что он пожелает».
И идя по городу, который пребывал в фанатическом экстазе от того, что проживает рядом с «Величайшим Правителем», Карамазов и Эмилия, накинув на себя красные махровые плащи, нарвались на сцену: юноша, облачённый в классический костюм, что не присущ для местного колорита. Парень что-то не поделил с гвардейцем и стоял с ним активно спорил. В конце концов, солдат просто направил алебарду в паренька и спустил затвор. Но Карамазов сработал быстрее. Выстрел из пистолета перебил локтевой сустав, и солдат попросту выронил своё оружие и взревел. Юноша тут же метнулся к ним и попросил его укрыть… С этого момента и понеслась чехарда.
Трое прорывались через город, всё дальше уходя от пункта назначения и продвигаясь к старому недостроенному зданию, в котором бывший Верховный Инквизитор устроил убежище на случай того, если что-то пойдёт не так… И чувство справедливости подвело его, загнав в угол…
– Вы знаете, что будет если вы меня спасёте? – Горделиво заявил парень, оборвав все воспоминания своего спасителя. – Я сын самого Султана и он вас озолотит, когда всё узнает.
– Так почему же тебя не узнала Гвардия? – Возмутилась Эмилия.
– Я был без специальной печати, забыл её во Дворце, когда вышел пройтись. Да и костюма на мне не было. – Слегка опустив свой лик, ответил парень.
– Я надеюсь, ты говоришь правду, и твой отец не оторвёт нам головы за то, что мы устроили бойню в рядах его Гвардии. – Тяжко ответил Карамазов и подался посмотреть через окно.
– Уходи в укрытие. – Строго приказал спаситель. – Прячься. – Кинул Карамазов и вынул клинок с пистолетом.
– Что там? – Вопросила девушка, приготовившись использовать оружие.
– Второй раунд. – Холодно дал ответ мужчина и приготовился к бою. – Защищай свой участок. – Сказал напарник и затем более ласково добавил. – Только будь осторожнее, прошу тебя.
– Хорошо, дорогой мой. – Игриво ответила Эмилия и обнажила сверкнувшую рапиру.
Внезапно в динамик у уха зашипел и из него, прерываясь статикой и помехами полился голос:
– Господин Карамазов, что случилось? Мы засекаем возле вас множественные сигнатуры. Не менее трёхсот целей.
– Аметист-2-1, операция на грани срыва, нас зажали в угол. Нам нужна поддержка. Отправляйте её по тем координатам, где засечёте сигнал.
– Есть, поддержка будет через пять минут. Конец связи.
К зданию пожаловали ещё сотни Гвардейцев
