Оксана, удивленно:
— Генри, ты помнишь такие подробности? А еще говорил, что «гимназий не кончал».
Генри смутился:
— Но об этом в стольких книгах писали, как тут не запомнить.
— А тебе Лола нравится? Как женщина?
— О чем ты? Во-первых, она твоя сестра. Во-вторых, я сейчас ни о ком не могу думать, кроме тебя.
Оксана улыбается:
— Правильно. Ни о ком не смей думать.
— Ладно, хватит болтать. Мы уже к Тверии подъезжаем. Сейчас, наверное, увидим Тивериадское озеро.
Действительно, уже давно проехали перекресток Голани, и через несколько минут начался спуск к Тверии.
11:20. «Decks Restaurant» на берегу озера.
Генри и Оксана сидят на краю платформы, нависшей прямо над озером. Рядом пришвартовано прогулочное судно. Но, возможно, это имитация, а на самом деле — еще одна площадка со столами для посетителей. Вдали синеет противоположный берег озера. Сзади, над берегом — кажется, что совсем рядом — нависает громада гостиницы.
Оксана, мечтательным голосом:
— Красиво. Еще лучше здесь сидеть вечером, когда озеро кажется настоящим морем, светятся все окна вон того отеля. Я жила в нем.
Показывает на солидное здание отеля:
— Только музыка вечером отвратная: нарушает общее впечатление. Но кормят здесь вечером на убой. Кажется, после такой вечерней трапезы поправляешься на целый килограмм.
Смеется:
— Мы просто допьем кофе и поедем. Я совсем не хочу есть.
Кофе пока не принесли. Генри вспоминает.
В прошлом.
Иван и еще два солдата сидят за столиком на берегу, но не в этом ресторане, на него у них не хватило бы денег. Сидят в дешевеньком «Галей Гиль». На столе перед каждым фалафель с овощами в лаваше, по две бутылки пива.
Иван загляделся на двух девушек, которые с независимым видом сидят через столик от них. Те делают вид, что не замечают взглядов худого долговязого солдатика.
Коренастый сослуживец Ивана, явно сверхсрочник, на русском языке осаживает его:
— Не заглядывайся, бесполезно. У тебя денег на таких не хватит. Ты не видишь, как они одеты? Да и зачем они тебе? Пойдем лучше поищем не слишком молодых туристочек. Нам же нужно где-то переночевать.
Второй солдат смеется, тоже говорит по-русски:
— Ты, Борис, только о бабах и думаешь. У Вани даже мыслей таких нет. Он же еще салажонок.
— За вас, молодых, приходится думать. На набережной, что ли, ночевать? Хата нам нужна. Желательно в хорошем отеле с теплыми бабами, чтобы на базу вернуться в прекрасном настроении. Зря, что ли, нас командир роты поощрил дополнительным увольнением?
Снова «Decks Restaurant».
Оксана, перестав что-то рассказывать:
— Генри, ты где? Совсем меня не слушаешь!
— Извини, вспомнил, что вот так же сидел пару лет назад в Лозанне, в кафе «Вотергейт», смотрел на Женевское озеро. А о чем думал — не помню. Как провал в памяти.
— И с кем ты там был? Как ее звать?
Генри смеется:
— Я в Женеве на совещании был. Решал сложный вопрос, устранял недоразумения. Вот и отдыхал после этого в Лозанне. Не до женщин было.
— И как?
— Что «и как»?
— Устранил недоразумения?
Генри пожал плечами:
— Да, конечно, как всегда. В этом я специалист. Ладно, поехали дальше.
Машина проезжает мимо поворота на Кфар Нахум.
Оксана предлагает:
— Хочешь посмотреть на домик Святого Петра? Тут совсем рядом. Он сохранился.
— Нет особого желания. Во-первых, я не верю, что он сохранился, во-вторых, мне это не интересно.
— Ты не католик? Хотя ты же обрезанный, наверное иудей?
Смеется. Генри, с досадой:
— Я же тебе говорил, что обрезали меня, когда я еще ничего не мог понять. Вероятно, на восьмой день. Так что сам не знаю, какого я вероисповедания.
Оксана несколько обиженно замолчала и отвернулась к окну.
А за окном уже переправа через Иордан — тихую, заросшую кустарником и низкорослыми деревцами речку. И начался подъем на Голаны.
Генри уверенно ведет машину, не глядя на GPS. И это естественно: почти ничего не изменилось за прошедшие годы, разве что дорога стала лучше. Вдоль дороги все такие же поля и рощицы. Мелькают военные базы.
Генри внутренне напрягся. Впереди слева, чуть прикрытая жиденькой рощицей, база его батальона.
И никуда не уйти от воспоминаний.
В прошлом.
Подполковник — командир батальона — обходит строй солдат. Он практически не выделяется среди них, такое же запыленное обмундирование. На погонах почти не видны два дубовых листка, обозначающих звание. Батальон только что вернулся из двадцатикилометрового марша по Голанам. Смотрит на усталые, однообразно посеревшие лица. Почти невозможно отличить ашкенази от сефарда.
— С завтрашнего дня пополнение проводит стрельбы. Командирам взводов в течение двух дней произвести распределение пополнения по специальностям. Мне нужны пулеметчики и снайперы. Вольно.
Стрельбище.
Под навесом стоит сержант. Иван и четверо других новобранцев лежат за символическими брустверами, в руках автоматы. Сержант командует:
— Одиночным выстрелом по движущейся мишени… Огонь!
Беспорядочные выстрелы.
— Мать вашу! Куда стреляете? Это вам не тир. Это движущаяся мишень. Принимайте чуть впереди мишени. Да смотрите на ветер. Что вам в тирануте рассказывали? Еще раз. Теперь тремя одиночными выстрелами. Огонь!
Беспорядочные выстрелы.
— Ну, хоть один попал. С перепугу, наверное. Иванов, стреляй теперь только ты. Остальным встать. Иванов, одиночным выстрелом по мишени. Огонь.
Звуки выстрела.
— Молодец, Иванов. Встань, потом продолжишь. Хоть одного смогу представить командиру взвода кандидатом в снайперы. Остальные! Чему вас сержантки в тирануте учили? Строем ходить? Или только дрочить? Ложитесь снова. По движущейся мишени тремя одиночными выстрелами… Огонь!
На границе.
Иван лежит в засаде, спрятавшись под спустившимися до самой земли плетями винограда. В руках снайперская винтовка. Лежит уже два часа. Впереди, на той стороне границы, — Ливан. Впрочем, там все, как и на этой стороне. И точно такой же виноградник. Где-то в винограднике снайпер хизбаллы. За последние дни он подстрелил двух израильских солдат, один из которых скончался по дороге в госпиталь.
Впереди блеснула на мгновение оптика. Иван медленно перемещает винтовку. В прицеле появляется пучок травы, немного выделяющийся на фоне листвы винограда. На мгновение замирает, проверяя еще и еще раз, действительно ли пучок — это маскировка.
Пучок травы чуть шелохнулся. Иван нажимает на спусковой крючок. Выстрел. Крика впереди не слышно, но пучок травы вскинулся, задрожал и затих.
Иван лежит по-прежнему неподвижно. Первый убитый человек, сколько их будет впереди.
Снова в машине.
Давно проехали бывшее расположение базы. Оксана все еще рассказывает Генри о проносящихся мимо достопримечательностях. Генри молча слушает.
12.00. Виды Израиля.
Проплывают в окнах машины: гора Авиталь, поля вдоль линии разграничения Израиля и Сирии, переходящие вдали в сирийскую Кунейтру. Слева и справа потянулись сады черешни. Машина взбирается к крепости Нимрода.
Смотровая площадка перед крепостью.
Генри и Оксана выходят из машины. Впереди бесконечные поля долины Иордана. Сзади возвышается западный замок крепости, о которой говорят, что она стоит здесь не менее четырех тысяч лет.
— Смотри, Генри, — впереди Метула. А
