– Шахматные школы вас попросили организовать местные власти?
– Да. Вот уже более 10 лет в Аргентине проводится эксперимент по обучению игре в шахматы учащихся муниципальных школ. Опыт оказался удачным, и его решили перенести в другие города страны. Вот так по приглашению губернатора я оказался в Патагонии, призрачной мечте всех почитателей фильма «Дети капитана Гранта», мальчишек моего детства. Я летаю часто и на дальние расстояния. Не раз бывал в кабине пилотов. А однажды испанские летчики даже позволили мне остаться в кабине во время снижения самолета перед посадкой.
– Но ведь это запрещено!
– Конечно запрещено, но для меня они сделали исключение. Дело происходило на Канарских островах, в городе Лас-Пальмос. С этим городом меня связывают особые, давние отношения. В Испании моим именем названы две площади. На одной из них, как раз в Лас-Пальмос, мне довелось провести трехчасовой сеанс одновременной игры. В нем принимало участие более тысячи школьников.
– Анатолий Евгеньевич, а какое внимание уделяют развитию шахмат на Западе?
– Интерес к шахматам у детей пробуждается еще со школьной скамьи и развивается постоянно. Можно даже утверждать, что шахматы «отправились» в школу. Сейчас и в России в этом направлении ведется серьезная работа. Я был и остаюсь инициатором включения шахмат в нашу школьную программу. В настоящее время уже существуют две общественные организации, активно работающие над этим вопросом. Вместе с академиком Абалкиным мы возглавляем соответствующую комиссию в Российской шахматной федерации. Перед Новым годом отчитывались на заседании Президиума федерации. Я также являюсь сопредседателем Координационного совета при Министерстве образования и науки РФ. Благодаря нашим общим усилиям в Министерстве был издан приказ о включении шахмат в перечень факультативных дисциплин, и директора средних школ получили возможность включить шахматы в школьную программу.
– Можно ли утверждать, что после некоторого затишья шахматы в России вновь становятся популярным видом спорта?
– Да, так оно и есть. В России проводится крупнейший, ставший уже традиционным, открытый турнир «Аэрофлот – open». В прошлый раз в нем приняло участие более 200 гроссмейстеров. Лучших шахматистов мира собирает чемпионат клубов России. В Сибири проводится один из крупнейших международных турниров.
Растет и массовость этого вида спорта, в первую очередь среди детей и школьников. Я, например, с удивлением узнал, что в Саратове существует уже 10 школ, где детей обучают шахматам.
– Анатолий Евгеньевич, вы побывали более чем в ста странах. Какую страну вы выбрали бы, если бы получили право на постоянное проживание?
– Естественно, Россию.
– А кроме России, какая страна для вас наиболее предпочтительна и комфортна?
– Сложно сказать. Жить постоянно, наверное, не хотел бы нигде. В прошлом году побывал в Уругвае. Очень интересная страна. Нравятся места, напоминающие Прибалтику с ее соснами и песчаными дюнами, – юг Германии, Бельгия, во Франции – Нормандия. Замечательный город Париж. Красиво в Северной Испании. Вообще-то чудесных мест на нашей планете много. Мне не нравятся большие американские города. Не понимаю, почему миллионеры так рвутся во Флориду. Конечно, там тепло, но в тоже время большая влажность и опасно.
– Опасно в каком смысле?
– В самом прямом. Мой школьный товарищ живет в США, возле мыса Канаверел. Я сам видел огромный плавник акулы на гребне волны в океане. Очень много змей, а крокодилы постоянно мигрируют из одного водоема в другой. И нет гарантии, что в твоем маленьком чистом озерке завтра не появятся крокодилы. Мы с товарищем вечером как-то поехали кататься на велосипедах, небольшие крокодилы разбегались прямо из-под колес. Приятного в этом мало. Например, у всех там перед домом зеленые газоны, но ведь змеи могут заползти и туда.
Хорошие места в Штатах – Калифорния, Сиэтл, нравится также Нью-Йорк, но не больше недели. Жить там просто невозможно. Жаль, что таким же суетным городом становится Москва.
– Где и как вы предпочитаете отдыхать?
– Люблю горы и море. Если угадать с погодой, нравится средняя полоса России, вне зависимости летом или зимой.
– Какими видами спорта, кроме шахмат, вы занимаетесь?
– Я вырос в Златоусте – столице лыжного спорта, поэтому люблю ходить на лыжах. Играл в большой теннис. При любой возможности плаваю в бассейне, занимаюсь оздоровительной гимнастикой, немного играю в баскетбол.
– Ваше мнение относительно поединков в шахматы между человеком и ЭВМ? Человек в принципе может обыграть машину?
– В принципе может, но шахматист должен быть в отличной физической форме, а подготовка к такому матчу должна проходить на уровне подготовки к чемпионату мира. Сложность проблемы игры с компьютером в том, что при достижении ЭВМ определенного уровня этот уровень машина сохраняет и днем, и ночью. У человека даже во время одной партии спортивная форма может изменяться, не говоря уже о целом матче. Отмечу также проблему психологической устойчивости человека. Сегодня шахматисты соглашаются играть с компьютером в неравных условиях. И это мне вообще непонятно. Считаю, что у компьютера необходимо изымать информационную базу. ЭВМ с высоким игровым уровнем имеет базу с определенным количеством сыгранных партий. Другими словами, в память компьютера заложены все достижения человечества в шахматной игре. Когда гроссмейстер проигрывает компьютеру, создается впечатление, что компьютер умнее человека, а это вовсе не так, это принижает уровень спортивных шахмат. Словом, ситуация оборачивается не в пользу человека. Совсем недавно, например, Адамс проиграл компьютеру с разгромным счетом – 0,5 на 5,5, а ведь сегодня Адамс входит в десятку лучших гроссмейстеров мира. Это негативная тенденция. Но есть и более тонкие вопросы: какие часы считаются судейскими – компьютерные или часы оператора. Чтобы сделать ход, необходимо потратить время. У меня это занимает полсекунды, а компьютер делает это автоматически. Например, если осталось две секунды, то машина успеет сделать ходов десять, а человек не более двух.
– Анатолий Евгеньевич, все ли вас устраивает в мировом развитии шахмат?
– Мне не нравится, как это все происходит. Есть необратимые процессы. Не выдерживает никакой критики система чемпионатов мира, существующая уже лет восемь. С внедрением компьютеров изменились формы и методы подготовки к соревнованиям. Шахматистов уже не так интересует глубина замыслов, в мое время они более тонко оценивали позиции. У нас применялись другие методы и формы подготовки. В рамках одного дебюта разрабатывались новые концепции, которые мы отстаивали на основе его конкретного анализа. А сейчас, если спросить гроссмейстера, что такое концепция, то мы вряд ли получим правильное толкование этого понятия.
– Можно ли утверждать, что раньше шахматы были искусством, а сейчас стали только спортом с конкретным результатом?
– Наверное, да. Сейчас и отношение к шахматам другое.
