Так, при появлении в предместьях своего замка первого дракона Катон приказал состоящим у него на службе магам немедленно расколоть материк, чтобы территориально отделиться от страшного монстра. Только из-за отсутствия на королевской службе действительно сильных мастеров алхимический эксперимент не удался, и многострадальный Гиперион чудом избежал нового разлома. Но, как уже было сказано, король всячески скрывал свои слабости и старался предстать благородным рыцарем, знающим толк в ратных подвигах.
На вопрос Катона «Кто вы такие?» разгневанная изменой любимого Такима неожиданно заявила, указывая на Дениса:
— Этот человек — изменник! Он собирался провести кочевников к Узлу мира, дабы помочь силам зла одержать верх над армией Бога.
— Ваше Величество, дело обстоит не совсем так, как говорит эта девица, — неожиданно вступил в беседу дипломатичный Нави.
С милостивого разрешения короля сыщик поведал ему, что иномирец был вынужден заключить с варварами временный договор, ибо иначе никак не мог выручить возлюбленную из некромантского плена.
— Измена ради любви, — задумался Катон IV — А что, этот мотив мне нравится! Я прикажу своим трубадурам сложить про этот случай балладу. Встань с колен, благородный муж. За твой романтический подвиг я посвящаю тебя в рыцари. А чтобы ты смог заслужить прощение своей дамы, на ближайшем же турнире я окажу тебе высокую честь скрестить со мною копья. В нашем поединке ты сможешь отличиться. Уверен, что после этого твоя прекрасная дева подарит тебе свою сорочку как высшую награду за доблесть.
Дело в том, что для отличившегося рыцаря не было большей награды из рук дамы сердца, как ее ночная рубашка, которая, по поверьям Средневековья, считалась «второй кожей» девушки и тщательно хранилась вдали от чужих рук.
— Но, Ваше Величество, разве можно прощать пособника зла? — воскликнула изумленная таким поворотом дела Такима.
— В мире бесконечному злу всегда будет противостоять бесконечное добро, милочка. Так что мое участие в их очередной схватке между собой ничего не изменит, — снисходительно пояснил Катон. — А что касается грызни этого сумасшедшего еретика Мангрейда со ставленником Ткача, то их борьба за власть мне малоинтересна. Когда в решающей битве их армии истребят друг друга, закончится смутное время правления магов и наступит светлая эра благородного рыцарства. Впрочем, я не говорю, что помогать Даригашу вообще не нужно. На этот счет я еще пока не принял окончательного решения.
По приказу короля пленники обрели свободу. Денис не питал злобы к пытавшейся отомстить ему инквизиторше и был не прочь и дальше пребывать в ее обществе. Такиме же в этом замке просто некуда было идти одной. Поэтому девушке волей-неволей приходилось следовать за ненавистным ей теперь иноземцем. В сопровождении Нави они вышли за третьи стены, чтобы немного перевести дух и поразмышлять о своем будущем в одном из здешних трактиров.
Первыми, кого путешественники встретили в винном заведении, оказались их старые знакомые по Фебу — Амелид и Ганар. Теперь оба наемника служили в королевском войске. То, что дела у этих «солдат удачи» идут превосходно, было видно по их добротному снаряжению и довольным жизнью лицам.
Правда, одежда и доспехи воинов были во многих местах погнуты и порваны. Но это была явная бравада напоказ, ибо подобные «пробоины» рассказывали всем окружающим о многочисленных жарких схватках, в которых побывали герои в последнее время.
Денис радостно распахнул приятелям свои объятья. Такима же отделалась едва заметным горделивым кивком головы. А Нави стрельнул по новым лицам запоминающим взглядом прищуренных глаз.
Толстяк Амелид сразу объявил, что, как принимающая сторона, он с напарником заказывает сегодня выпивку и угощение. Вскоре на столе появились пузатые пивные кружки и небогатая снедь.
Опустошив кружку за встречу, Денис быстро захмелел. Теперь он с откровенным интересом крутил по сторонам головой, разглядывая сидящих в компании своих дружков королевских виночерпиев, конюхов и военных, хорошеньких кастелянш, бельевщиц и кормилиц из аристократической части замка.
Вскоре нескромный взгляд чужака привлек внимание здоровяка совершенно жуткой наружности. Казалось, с этого человека живьем содрали кожу. Только жалкие лоскуты кожи на лице да остатки скальпа с редкими волосами напоминали о его некогда благородной внешности и буйной шевелюре.
— Кто позволил тебе так нагло пялиться на мою подружку?! — угрожающе зарычал громила. Поднимаясь со своего места, он с треском разорвал на своей груди холщовую рубаху, выставляя на всеобщее обозрение сокрушительную мощь собственного тела.
Денис, словно в анатомическом атласе, мог наблюдать вздувающиеся мышечные бугры бескожего голиафа. Это было отвратительное зрелище: ярко-красное живое мясо переливалось и блестело, опутанное оголенными венами и сухожилиями.
Сразу протрезвевший Кузнецов поспешил принести буйному калеке свои извинения, он также попросил прощения у его дамы на случай, если невольно ее чем-то обидел. Конфликтовать с подобными типами означало подвергать себя ничем не оправданному риску. Бескожий нехотя принял извинения чужака. Но, судя по всему, ему ужасно хотелось ввязаться в драку и кроткое поведение противника его сильно разочаровало.
— Ну и повезло же тебе, что Мокрый Мимир так легко от тебя отстал, — опасливо поглядывая на соседний столик, за которым величественно восседал бескожий, вполголоса поздравил Кузнецова Ганар. — Обычно дело кончается проломленным черепом или свернутой шеей его недруга.
— А почему его зовут «мокрым»?
— Просто после того, как он потерял свою кожу, его тело постоянно блестит так, будто он только что вышел из воды.
И наемник рассказал Кузнецову историю покалеченного великана. Как-то Катон IV женился на молодой и прекрасной чужеземной принцессе, но вскоре выяснилось, что жених давно потерял способность совершать подвиги в королевской спальне. Неудовлетворенная супруга монарха пожаловалась своей родне, и дело запахло разводом. Неизвестно, кто именно рассказал королю о чудесном средстве для усиления мужских способностей, но однажды Катон вызвал к себе двух самых ловких своих солдат и велел им убить поселившегося в окрестностях замка дракона, отрезать его половые семенники и доставить их во дворец, чтобы личный врач короля изготовил из них чудодейственный эликсир.
Обычно каждый вечер на заходе солнца самец-дракон поджидал свою подругу на небольшом острове, расположенном посередине мелководной лесной речки. Охотники решили, что один из них подберется к зверю лесом, а второй — по воде. Этим вторым смельчаком был Мимир. Соорудив из старых рыболовных сетей, веток и пучков травы себе особую накидку, чтобы быть похожим на плывущий по воде кусок отколовшегося берега, предприимчивый удалец сумел очень близко подобраться к зверю.
Оказавшись всего в семи шагах от двух милующихся чудовищ, Мимир выпустил в самца дракона три стрелы с особыми искусно закаленными и заговоренными наконечниками, смазанными желудочным соком глота. Только такие стрелы могли пробить чешую крылатого змея.
Одновременно товарищ Мимира тоже выстрелил в цель. Но убить дракона оказалось не так-то просто. Прежде чем испустить дух, чудовище изрыгнуло пламя вначале в сторону леса, где притаился
