– Бабуль, не ворчи, рано мне замуж. – Девушка чмокнула в макушку Маруну и, подмигнув мне, широко улыбнулась.
Я понятливо захихикала, пряча губы за чашкой с чаем. Бабушки… они всегда такие бабушки… и не важно, родные или приёмные. Уж я-то в этом кое-что понимала.
– Айя, а парные готовы? – хрипло спросила Оттика, выпустив очередной клуб дыма, от которого на сей раз я даже не поморщилась.
Несмотря на отсутствие у тела маранты подобной вредной привычки, как-то внутренне я помнила, как это – не замечать курильщиков вокруг. Так что особо не вдыхать откровенно вонючий дым получилось практически сразу.
– Нет, как раз иду, тётя Оттика, – всё так же легко и безмятежно улыбнулась ей Айя. – Не волнуйтесь, я успею.
– Успеет она, – хмыкнула чем-то недовольная Маруна, схватив всё то же полотенце и, развернувшись на стуле, шлёпнула им свою внучку пониже спины. – Марш наполнять парные! Не приведи Грог, увидит тебя кто!
– Да помню я, помню, – фыркнула повелительница воды, откидывая косу голубых волос за спину. Наклонившись, она ещё раз поцеловала кухарку в щёку и пожала её объёмные плечи. – Не волнуйся, бабусь. Никто меня не увидит!
– Эм-м… – протянула неуверенно я, едва Айя выскользнула из кухни. – Я, конечно, может, глупость спрошу… но почему её не должны видеть? Она меня и в зале крепости об этом же просила…
Маруна и Оттика переглянулись. Кухарка принялась сердито вытирать руки полотенцем, а повелительница вин, пальцем погасив трубку, стала выколачивать из неё пепел и остатки табака прямо на пол.
– Извините, я никого обидеть не хотела… – растерянно протянула я, смущаясь и делая отчаянные попытки покраснеть.
И ежу было понятно, что ляпнула я что-то не то. Однако, как оказалось, всё совсем наоборот.
– Это тебя Маруна обидеть боится, – хмыкнула Оттика, отвязывая от пояса платья небольшой мешочек, кисет с табаком по всей видимости. – Глянулась ты ей больно.
– А-а-а… – многозначительно выдавила я, переводя взгляд с одной лератки на другую.
– Все знают, что хуже рабыни участи нет, – просто ответила кухарка, недовольно поджимая губы. – Я Айку с малых лет растила, с тех самых пор, как младенцем на крыльцо сюда и подкинули. Своих детей Грог не дал, дык думала, хоть какое утешение мне будет, вот и попросила у Повелителя нашего тогда, чтобы младенчика мне оставили. Он разрешил… – Маруна замолчала, неловко комкая полотенце.
А Оттика, забив трубку, вновь её раскурила и, выпустив кольца сизого дыма, привычно усмехнулась тонкими губами:
– Айя росла на наших глазах. Не успела и десяти вёсен разменять, как красавицей стала, смотреть бы да радоваться: фигурка ладная, нрав кроткий, голос звонкий, а уж с водой как обращалась… Послушная она у нас была, всегда угодить пыталась, старалась помочь по мере сил. Один раз она нас ослушалась. Всего раз…
– И? – невольно потянулась я вперёд, всерьёз заинтересовавшись рассказом. – Что случилось тогда?
– Беда тогда едва не приключилась, – не сумев сдержать эмоций, всхлипнула кухарка. – Захотелось ей рыбок в саду посмотреть, в фонтане этом проклятущем. Аккурат такой же день был, господа на охоте развлекались. Почему кто-то раньше вернуться решил, ума не приложу. Заметил лорд этот, чтоб ему пусто было, Айку нашу…
Окончание предложения Маруна произнести не смогла, закрыв глаза, из которых текли слёзы, прижимая к носу всё то же полотенце. А я… Я похолодела. Что могло случиться с Айей дальше, я, коренной житель далеко не самого безопасного района современного мегаполиса, представляла себе более чем красочно!
– Да не реви ты, обошлось же, – хмыкнула, но без злобы Оттика. – Наше счастье, что господин Аделион тогда недалеко оказался, он Айю и спас. Спас, да наказал, чтобы никогда больше она на глаза никому не показывалась. Мол, что хочет пускай делает, работает где пожелает, но в крепости, при господах, чтобы и духу её близко не было! Каждый знает, что не все так великодушны, как старший сын Повелителя. У них как принято: понравилась девка, да и взял он её тут же, иной раз и согласия не спросят у правителя или сыновей его. А как жить-то ей потом, кто её попорченной замуж возьмёт?
– Да как бы просто силой взял, полбеды ещё, – мрачно добавила за неё успокоившаяся Маруна. – А как рабыней сделает? Господин ведь как, всем подряд лордам своим отказывать без причины долго не сможет, слухи и сплетни однажды невесть какие пойдут. Небольшой выбор будет: либо в рабство кому отдать, либо самому её взять! А не для того я девку растила, все силы на неё положила да душу свою вложила, ночей не спала, чтобы хрен какой в штанах из неё постельную грелку сделал! Ты уж прости меня, Карина, дуру старую, обидеть тебя не хочу. Но от правды, сама понимаешь, далеко не убежать!
– Да правда ваша, Маруна, – вздохнула я, опуская глаза.
Как ни крути, кухарка была права на всё имеющееся количество процентов. Быть рабыней – значит быть постельной игрушкой, как с этим поспорить? И как бы я ни отпиралась, как бы ни сопротивлялась, желала я этого или нет, но той самой игрушкой я и была…
Машинально коснувшись пальцами колокольчиков на шее, невольно устремила взгляд в окно, туда, где под тёплым ветерком трепыхала листвой берёзовая роща.
Жаль, что со мной Аделион не был столь благороден, как с Айей.
Нет, о том, что между нами произошло, я ни капли не жалела – сама хороша. В какой-то мере подобный исход был вполне логичен и закономерен, более того, я сама отчасти являлась инициатором нового уровня наших так называемых отношений. И сейчас заламывать руки, рыдая в голос на тему «как он мог со мной так поступить?!», было бы по меньшей мере глупо. Я не такая, я жду трамвая, ага…
Но царапало меня в этом моменте другое. Сделать рабыней повелительницу воды Аделион и другому не позволил, и сам её не тронул. А меня же охотно принял как подарок.
С другой стороны, у кого поднимется рука отказаться от такого дара, как маранта? Верх глупости. К тому же
