– Как в парные проводил? – резко побледнела Маруна, переводя на неё полный тревоги взгляд. – Айя!
– Да тут я, бабусь. – Повелительница воды появилась между тётками словно из ниоткуда и, улыбнувшись почему-то мне, сдула прядку голубых волос с порядком вспотевшего лба. – Успела!
– Айка, егоза, – уже спокойно усмехнулась повелительница вин и, затушив трубку, отправилась вглубь кухни, откуда немедленно послышались короткие, скупые, но чёткие и уверенные приказы.
Всего пара минут – и работа закипела, а кухня стала напоминать небольшой муравейник в разгар трудового дня.
А вот Маруна ничего не сказала. Прищурившись, поджимая губы, она смерила приёмную дочь-внучку тяжёлым взглядом и, сердито, но молча шлёпнув любимым полотенцем её по пятой точке, отправилась следом за своей товаркой. Порядки наводить.
– Уф-ф-ф, пронесло-о-о-о, – с облегчением протянула Айя и совершенно по-свойски уткнулась лбом в моё плечо. – Думала, уж убежать не успею! Пойдём чаю попьём, а? Нас всё равно в зал не пустят, блюда слуги отнесут, а больше здесь пока делать нечего. Филюг с дядей Урканом дичь всю не перетаскают, во дворе разложат, тогда уж и ощипывать пойдём…
– Лады, – покорно согласилась я, давая девчушке утянуть меня за самый дальний стол, – только вот это прихвачу… – попутно зацепила я мешок с картошкой, волоча его по полу.
– Грентовы яблочки? – Лератка пнула босой ножкой выкатившийся из дырки в куле плод, смешно наморщив носик. – Гадость же!
– Вот не надо! – всерьёз обиделась я, запихнув мешок под стол, и, отряхнув руки, плюхнулась на колченогий табурет. – Между прочим, не знаешь, от чего отказываешься! Жареная на сале картошечка, да с лучком, да с солёными огурчиками…
Желудок предательски заурчал. Подавив тяжёлый вздох, я покрутила между ладонями поставленную Айей передо мной чашку с… да не с чаем даже, а так, с каким-то отваром. Ароматным, тёплым, бледным, а самое главное – совсем не сытным. Не ела я с самого утра, и живот сейчас конкретно сводило от голода. Однако, судя по тому, как кухонные работники торопливо подавали прибежавшим слугам блюда с овощами, зеленью, свежим хлебом и прочей нехитрой снедью, лично мне перекусить в ближайшее время явно не светило.
– А приготовить сможешь? – торопливо оглядевшись по сторонам, наклонилась ко мне девчушка. – Пока никто не видит?
– Да запросто! – Сказать, что я обрадовалась, значит, не сказать ничего.
Ещё бы! Мало того что впереди замаячил шанс поесть, так ещё и жареной картошечки! Да я за такую возможность готова до ночи здесь пахать на благо голодных желудков вернувшихся с охоты лератов!
Из всех кухонных работников экзотическим блюдом заинтересовалась одна Айя. Она же раздобыла мне маленький ножик, разделочную доску и тазик с водой. И, должна признать, это далось ей не просто. Ведь не прошло и пятнадцати минут, как суета вокруг пошла на спад, отданы были последние блюда, снято с очага и унесено приготовленное мясо, исчезли слуги, а с ними и Оттика. Все, казалось, вздохнули с облегчением… А потом переглянулись и снова принялись за дело: чистили овощи, месили тесто, разделывали только что принесённые оленьи туши, кабаньи целиком сажали на вертела, а кто-то из кухарок (не помню точно их имена) принялся сноровисто ощипывать диких уток…
– Если такой кипеж происходит каждый раз, то я искренне вам сочувствую, – заметила я, увлечённо занимаясь чисткой картошки. – Вы, наверное, только к утру спать ляжете, не?
– Нам это привычно, – улыбнулась повелительница воды, которой, несмотря на все её усилия, сачковать не дали, а вручили пару «маленьких» кабачков родом из Чернобыля, с приказом привести их в надлежащий для дальнейшей готовки вид. – Конечно, когда господа одни пируют, работы меньше.
– А в чём разница? – полюбопытствовала я, принимаясь азартно резать крахмалистые клубни, чувствуя, как желудок начинает медленно поедать сам себя.
И это было отнюдь не преувеличением. Пищеварительная система студента, пусть и бывшего, как известно, с голодухи переварит даже гвозди.
– Так весь высший свет на охоту ездит, развлечение такое, – как-то по-птичьи наклонила голову повелительница воды, на миг прервав свою работу. – Со всего Рос’шата знать собирается, даже дамы придворные туда едут. Ты не знала?
– Слышала, – буркнула я, чувствуя себя полнейшей недотёпой, прямо как честный депутат на первом собрании Государственной думы. – Но не думала, что всё это настолько… масштабно.
Айя только плечами пожала, и дальше мы трудились уже молча, машинально прислушиваясь к привычному громкому ворчанью истинной хозяйки кухни, Маруны. Чуть позже, когда я принялась за обжарку лука, она к нам присоединилась, зорко следя за каждым моим действием у огромной чугунной сковородки. А когда туда же была высыпана картошка, мне показалось, что вожделенную кормёжку у меня всё-таки отберут, а сковородкой этой так вообще по хребту огреют…
Но нет. Красноволосая кухарка каким-то образом сдержалась, а когда по кухне поплыл знакомый мне с детства аромат, так вообще подобрела прямо на глазах. Да что там: едва почуяв запах такой вкуснотищи, к плите сбежались все, кто мог, забросив свои дела!
Честно говоря, мне было приятно смотреть, как пренебрежительные взгляды местных обитателей менялись сначала от недоумённых до неверящих, а потом и вовсе стали восхищёнными. Правда, когда я, изображая собачку Павлова, на рефлексах едва ли не заливая слюной кухню, торопливо раскладывала золотистую картошечку по грубо вырезанным деревянным мискам, энтузиазм народа как-то поубавился – пробовать мою стряпню никто не торопился. Пришлось записаться в первопроходцы.
– Вкуснятина… – Едва почувствовав на языке такой знакомый вкус, я блаженно зажмурилась и, отложив вилку, с чувством хрупнула выделенным мне солёным огурцом, невозмутимо заметив: – Вы зря не едите, кстати. Холодная она уже не такая вкусная!
Народ переглянулся, ещё раз посмотрел на меня (видимо, пытались убедиться, что я не отброшу коньки прямо тут), и неуверенно потянулись к мискам. Первой решилась на экзотику Айя. И как только распробовала, с удивлённым восхищением повернулась к недовольно смотрящей на неё Маруне:
– Бабусь, а это и правда вкусно!
Хм… Не думала, что восклицание послужит спусковым крючком, но так оно и получилось. Видимо узрев, что я жива-здорова и зеленеть на глазах не собираюсь, да и дочка кухарки с удовольствием уплетает незнакомую пищу, причмокивая от удовольствия, они более уверенно взялись за тарелки и вилки.
И
