Но сего еще недовольно: они в храмах Господних, в которые толпами вбегали с неистовством, рвали с престолов и жертвенников одеяния, расхищали ризницы, расхватывали чаши, кресты, кадила, украшения алтарей, оклады святых икон и другие утвари (ежели какие оставались невывезенными); за неподельчивость друг друга тут же убивали; или, разломав иконостасы, превращали святилища церквей в конюшни. Беспредельное милосердие Божие нигде столько не явило чудес долготерпения своего, как в сем случае: гром праведного и страшного прещения Его не поражал тогда беззаконных, ожидая еще покаяния: но за то отступившим вовсе от совести ужасная и мучительная смерть была потом возмездием за их злодеяния, как последствия откроют.
Маршал Франции Иоахим Мюрат
Каждый день крик бесчинствовавших тиранов и стон умиравших приводили всякого в ужас и содрогание. Женщины и дети были беззащитною жертвою неистовств и поруганий. Некоторые улицы покрыты были разгнившимися телами человеческими и конскими падалищами, кои, заражая воздух смрадом своим, дыхание отнимали. Река Москва, озера и колодцы завалены были ими совершенно, и загустевшая от них вода была смертоносною отравою. Дома (если какие остались от пламени неразрушенными) варвары разбивали бревнами и пушками, так что чрез месяц и 8 дней пребывания французов в Москве из 14000 зданий едва осталось 5000. Прочие все истреблены были пламенем, на месте коих остались одни развалины, покрытые пеплом и обгоревшими человеческими трупами.
Странность одеяния французского войска в Москве также заслуживает быть известною в истории. Из воинов Наполеона иной стоял на часах в священнических ризах с ружьем, в воинской треугольной шляпе с пером и босиком; другой в женском коротком салопе, подпоясавшись гусарским поясом, в мужицкой круглой рыжей шляпе, в панталонах и в лаптях; третий в рясе монашеской и гренадерской каске; тот в старинном русских бояр кафтане, в мужицкой новгородской шапке. И в одном башмаке, а в другом лапте; тот в лакейской ливрее; и всяк в том, что мог достать для прикрытия наготы своего тела.
В пищу от голоду французы употребляли в Москве лошадей, собак, кошек, ворон и даже мертвых людей и умерших своих собратий, ибо продовольствие совершенно у них исчезло.
Но да закроется от читателей наших сие страшное зрелище, которое представляла Москва, вмещавшая в себе хищных врагов нашего Отечества разных племен, покоренных дерзким и властолюбивым корсиканцем. Который мечтал, изготовив в оном узы рабства для России, давать посредством ее законы целому свету! Обратимся снова к князю Кутузову.
Глава III
Деятельность и прозорливый план князя Кутузова при отступлении от Москвы. Объявление о занятии Москвы неприятелемМудрый вождь российских сил нимало не колебался между сими ужасными событиями и несомненною надеждою восторжествовать над врагами своего отечества. Дальновидность и деятельность его как главного предводителя воинства рождали и в подчиненных ему отважность, предприимчивость и неустрашимость. От прозорливости Кутузова не могло скрыться ничто: он знал все то, что ни происходило в Москве во все время пребывания в оной французов. Один офицер, истинный сын отечества, который, будучи в сем деле, положил живот свой за Веру, за Царя, испросив позволение у фельдмаршала, переодевался, каждый почти день входил в Москву и выходил из оной, принося князю Кутузову всякий раз достоверное обо всем происходившем в Москве известие.
Таким образом, князь Кутузов, получая сведения о неистовствах злодеев, чрезвычайно сокрушался душою об участи древней российской столицы; но он, обозревая умственно и последствия великого своего предначертания, утешал себя мыслию, что он успеет все их злодейства низринуть на собственную их голову, что если не стены московские, то непременно пространные поля России соделаются для них ужаснейшим гробом.
Когда князь Кутузов с российскою армией выходил из Москвы на Коломенскую дорогу, тогда большее число из оставшихся жителей последовали за ними. Надменный Наполеон видел, что российский вождь оставляет столицу, но не мог предвидеть, что он ему готовит погибель в самых стенах оной.
Во всенародном извещении, которое по высочайшему повелению 14 сентября, о занятии неприятелем Москвы объявлено было в следующих незабвенных словах:
«С крайнею и сокрушающею сердце всех и каждого сына отечества печалию, сим извещается, что неприятель сентября 3 числа вступил в Москву. Но да не унывает от сего Великий народ Российский. Напротив, да поклянется всяк и каждый воскипеть новым духом мужества, твердости и несомненной надежды, что великое наносимое нам врагами зло и впредь обратятся напоследок на главу их. Неприятель занял Москву не от того, чтоб преодолел силы наши или бы ослабил их. Главнокомандующий, по совету с первенствующими генералами, нашел за полезное и нужное уступить на время необходимости, дабы с надежнейшими и лучшими потом способами превратить кратковременное торжество неприятеля в неизбежную ему погибель. Сколь ни болезненно всякому русскому слышать, что Первопрестольный град Москва вмещает в себе врагов Отечества своего, но она вмещает их в себе пустая, обнаженная от всех сокровищ и жителей. Гордый завоеватель надеялся, вошед в нее, соделаться повелителем всего Российского Царства и предписать ему такой мир, какой заблагорассудит, но он обманется в надежде своей и не найдет в столице сей не только способов господствовать, ниже способов существовать. Собранные и от часу больше скопляющиеся силы наши окрест Москвы не престанут преграждать ему все пути и посылаемые от него для продовольствия отряды ежедневно истреблять, доколе не увидит он, что надежда его на поражение умов взятием Москвы была тщетная и что поневоле должен он будет отворять себе путь из ней силою оружия. Положение его есть следующее: он взошел в землю нашу с тремястами тысяч человек[38], из которых главная часть состоит из разных наций людей, служащих и повинующихся ему не от усердия, не для защиты своих отечеств, но от постыдного страха и робости. Половина сей разнонародной его армии истреблена, частью храбрыми нашими войсками, частью побегами, болезнями и голодною смертию. С остальными пришел он в Москву.
