Ее привлекал азарт и неизведанное, в котором Белламус был большим специалистом. Он же нуждался в ее влиянии при дворе. И его нужда была гораздо серьезней.
Король души не чаял в Арамилле, обладавшей, помимо всего прочего, невероятно острым умом. Ее власть над королем Осбертом была безмерна и удушающа. Перспектива потерять ее пугала короля почти так же сильно, как анакимы.
Разумеется, королева бросит Белламуса сразу же, как только он перестанет возбуждать ее любопытство. Или даже хуже: шепоток достигнет королевских ушей. Один намек на то, что Белламус прикасался к ней или хотя бы вел себя некорректно, – и выскочке тут же придет конец.
То, что для королевы было веселой игрой, для Белламуса являлось вопросом жизни и смерти.
Но он и так об этом знал с самого начала. Как и то, что паника ее разочарует.
Поэтому – только спокойствие.
Служанки сделали реверанс и, не сказав ни слова, отступили в комнату, выход в которую располагался в задней части зала. Белламус подошел к королеве поближе и взглянул сверху вниз на ее запрокинутое лицо. Он с трудом подавил в себе желание спросить, можно ли доверять ее спутницам.
– Я была уверена, что ты погиб, – сказала она тихо.
Он поцеловал ее:
– Если ты мне не поможешь, завтра моя голова слетит с плеч. Король рассержен?
– Не то чтобы рассержен, скорее – в ужасе. Он стонет и дрожит. Его трясет от одной мысли о том, что произошло на севере, – сказала она устало. – Но вернемся к этому позже. Расскажи сначала о том, что там случилось.
Королева и выскочка сели вместе на диван, стоявший у стены, и Белламус начал свой рассказ. Он поведал о придуманном им трюке, благодаря которому был выигран первый бой, после которого анакимы отступили. Затем о дикой местности, через которую они прошли маршем, убивая и сжигая все подряд для того, чтобы обескровить закрывшиеся в Хиндранне легионы. О свирепых животных, обесценивавших их жизни и заставлявших плохо спать по ночам. О той уловке, которую применил новый Черный Лорд, из-за которой они так позорно потеряли все свои припасы. О том, как их армия стала разваливаться и растекаться по лесам, пока наконец они не встретились с анакимами лицом к лицу в узком проходе у моря. Эту часть приключений он описывал со всеми подробностями. Он понимал, что рассказ о том, как Священная Гвардия потеряла к концу боя терпение и просто-напросто разорвала сатрианский строй на части, убив лорда Нортвикского, не сможет не впечатлить ее.
– Они пойдут на юг, Арамилла, – завершил он. – Об этом мне говорил сам Черный Лорд. Они собираются взять Ланденкистер в качестве мести за наше вторжение.
– И что они с ним сделают?
Зрачки королевы рассширились. Белламус знал, что она не напугана, а скорее заинтригована. Всю жизнь эта женщина не видела вокруг себя ничего, кроме утомительной безопасности. Она даже едва ли была на стороне сатрианцев и не боялась рискнуть сразу всем. И, разумеется, ей было совершенно наплевать на то, что в результате может сгореть целый остров.
Надо было ее чем-то шокировать.
– Трудно сказать. Возможно, устроят массовую резню. Может, просто перебьют всю знать и сделают жителей рабами. Или полностью сроют город и засыплют это место солью. В любом случае нам нельзя допустить их прихода: Сатдол этого не выдержит. Мы должны сражаться с ними на севере. Если вернемся к ним с войной сразу же, как только вскроются дороги, то они не будут к этому готовы. И мы сможем их усмирить. И тогда ты поедешь на север и увидишь своими глазами покоренную анакимскую страну. – Белламус взял королеву за руку и переплел ее пальцы со своими. – Я не смогу больше отказаться от севера. Мысли о нем не выходят из моей головы. После возвращения я живу как в тумане. Словно оказался в бледном отражении того мира, который увидел за Абусом. Здесь все такое мягкое, такое простое. Такое… плоское, если можно так выразиться. Но там я впервые в жизни ощутил себя по-настоящему проснувшимся. Каждое дерево, холм или ручей, каждое сказанное слово или каждый сделанный шаг обретают там огромную цену. Я хочу туда вернуться.
Белламус взглянул на Арамиллу и сделал паузу, чтобы взять себя в руки.
– Ты должна увидеть все это своими глазами. Эти земли стоят того, чтобы их подчинить, – хотя бы ради того, чтобы исследовать Север, не встречая сопротивления.
– Значит, ты не только хочешь сохранить завтра голову, но и рассчитываешь получить от него еще одну армию? – спросила она, удивленно приподняв бровь.
– Почему бы и нет? Он у тебя на коротком поводке. И он должен верить, что я единственный человек, который способен их остановить.
– А ты способен?
Улыбка угасла на ее лице, она внимательно посмотрела Белламусу в глаза.
– Сама как думаешь? – спокойно спросил он.
Королева любовалась им еще несколько секунд, затем опустила взгляд на руки и принялась играть с его пальцами.
– Я постараюсь убедить короля. Он не доверяет тебе из-за низкого происхождения. И не верит, что ты способен командовать армией, состоящей из благородных воинов.
– Посмотри, что случилось, когда я был всего лишь советником, – ответил он, нежно улыбнувшись.
Она тихонько промурлыкала и крепко прижалась к его плечу.
– Будет непросто, мой выскочка.
– Всего лишь выжить и получить армию – это все, что мне нужно.
– Ни один безродный человек никогда не претендовал на подобное, – ответила она, слегка чмокнув его в щеку. – Твои амбиции и вправду безграничны?
Белламус коротко вздохнул:
– Я всегда голодный.
– И будешь таким, даже если покоришь анакимов? Даже если станешь протектором Севера?
– Почему только Севера? – спросил Белламус. – Ты королева, разве нет? У тебя нет общих детей с королем, и ты будешь править после его смерти. – Она слегка отстранилась, но осталась в его объятиях. – Нам достанется весь Альбион.
Он никогда еще не говорил вслух о столь чудовищной цели и не знал теперь, придется ли ему об этом пожалеть.
Она молчала довольно долго.
– Когда-нибудь… – По тону королевы Белламус понял, что эта мысль уже посещала ее голову. – Для тебя я сделаю все, что смогу, но не знаю, как он к этому отнесется. И нам по-прежнему нельзя попадать под его подозрение. Ты должен хорошо сыграть свою роль.
– Я верю в тебя.
* * *На следующее утро Белламус поехал ко двору короля Осберта. Королевский дворец стоял на берегу реки, превратившейся в широкую белую дорогу, которая убегала на сотни миль вдаль. На белой глади резко выделялись темные фигуры людей, переходящих с одного берега на другой. Кроме них несколько человек занимались подледным ловом. Белламус задумался, успешно ли идет их рыбалка, поскольку в такую зиму, как эта, любой дополнительный источник
