– Что ж, попробуй, – Хайди взглянул девушке в глаза, и взгляд его обнадеживал.
Странное ощущение надежности и защищенности переполнило принцессу. Конечно, периодически Хайди злил и раздражал ее, но, в то же время, его компания с каждым днем становилась все более желанной и приятной. Девушка не могла точно истолковать свои чувства, но былой ненависти в них почти не осталось, а градус привязанности и даже зависимости поднимался с каждым днем.
Успокоившись, Нарбелия расслабленно откинулась в кресле напротив мертвеца, по-кошачьи потянулась, меряя его недвусмысленным взором, тоскливо посмотрела сначала на диван, а потом на кровать. Хайди ответил прямым взглядом, скрывающим усталую насмешку. Потом ушел прочь, а Нарбелия, с досадой поглядев ему вслед, уселась за письменный стол и, достав из ящика тонкий лист надушенной благовониями бумаги с золотым гербом в углу, принялась писать послание «возлюбленному» эльфийскому принцу.
– Кого еще там принесло? – рыкнул Камэль на невысокого большеглазого эльфа, в роду которого явно имелась лесная родня.
– Разбойники, – тихо ответил тот, боясь поднять лицо и встретиться глазами с главным, – говорят, господин Хапа-Тавак их пригласил.
– Ясно, – дернул губой Камэль отчего расположившийся возле рта шрам пошел вверх надломленной дугой. – Эй, Зенка! – прикрикнул он, обернувшись за спину. – Бегом к господину, скажи эти пришли. Разбойники.
В полумраке длинного коридора, не имеющего окон, раздались частые шажки. Служанка-полукровка со всех ног бросилась исполнять приказ. Она торопилась, и причин у нее на то имелось две: первая – нерасторопность каралась руганью, а в худшем случае даже побоями; вторая – оставаться рядом с господином Камэлем никто из слуг не желал.
Шаги утихли, в конце коридора скрипнула дверь, вырезав на темном полу четкий светлый прямоугольник. Спустя минуту – снова звук двери и опять чечетка быстрых ног по каменному узорному полу.
– Господин Хапа-Тавак велел пригласить их поскорее, – отчеканила она, справляясь с дыханием, – ждет их очень.
– Поди прочь, – буркнул на служанку Камэль, раздраженный ее простым пограничным говорком, – глаза не мозоль.
Обрадованная Зенка кинулась со всех ног к дальней лестнице, ведущей на первые этажи, где находились комнаты слуг. В спешке поскользнулась и растянулась на полу, тут же мячиком подскочила и понеслась еще быстрее.
– Слышал? Зови разбойников, чего стоишь, – было приказано невысокому эльфу, и тот, взяв пример с благоразумной Зенки, поспешил удалиться…
Шайку Гои на западе знали хорошо. Она патрулировала все восточные дороги. Караванщики говорили о ней с ужасом, а Королевские солдаты и эльийские охотники с досадой и ненавистью. Не желая делить степи с гоблинами, разбойники не подходили близко к Королевству, обычно держались у границ Апара и на севере, там, где степная коса тянулась почти до самого Шиммака. Там степь не была такой дикой, как на западе, там проживало много людей, а гоблинские поселения встречались редко.
Если Король тратил все силы на разгром разбойничьих банд, то хитрые апарцы поступали иначе – когда Гоя принимался бесчинствовать слишком близко к границе, или слишком сильно тревожил апарских купцов, его решительно отгоняли в степь, не преследуя. Ходили слухи, что головорезы Гои стоят на тайной службе у апарцев и даже платят им налог с награбленного… .
Изучая пристальным взглядом сытые холеные лица разбойников, Камэль скрыл возникшее удивление. Обычно люди подобной профессии смотрелись иначе: местные разбойнички выглядели совершенными оборванцами. Западные леса и дороги не таили особых щедрот, поэтому вольные ватаги промышляли в них кое-чем, перебиваясь набегами на крестьянские хозяйства и редких путников.
Те, что пришли с Гоей, все как один носили дорогую кожаную одежду, проклепанную серебром и украшенную самоцветами. Их пальцы сверкали кольцами, шеи гнулись под тяжестью золотых цепей. В глазах эльфа гости выглядели скорее зажравшимися пижонами, нежели прожженными бойцами, но одного прямого взгляда хватило, чтобы опровергнуть эту видимость.
Сам Гоя выглядел человеком уверенным и осторожным. Темные волосы и ястребиное лицо с крючковатым носом и острым, немигающим взглядом хищной птицы выдавали в нем чистокровного апарца. Как истинный апарец он был сухощав и не слишком высок. В отличие от красно-рыжей, под цвет степной травы, одежды остальных разбойников, главарь носил черную кожу, прошитую золотом, без аляпистых самоцветов и цепей. Угловатые плечи выходили вперед, как сложенные крылья, придавая ему еще большее сходство с ястребом.
Здесь, в Волдэе, лишенный открытого пространства, этот степной хищник явно чувствовал себя неуютно. Оглядев с ног до головы Камэля, Гоя напрягся – внешность Высокого не вызвала у него доверия.
– Где тот, кто хотел видеть нас? – каркнул он, наконец, совершенно по-вороньи, хрипло и пронзительно, – сдается мне, звал нас сюда не ты, эльф.
– Кто бы ни звал, вы здесь, – отрезал Камэль, – так не будем тратить время на ненужные разглагольствования и перейдем к делу.
– Добре, – кивнул Гоя, сбавляя гонор под непримиримым и властным взглядом волдэйца, – добре, эльф. Дело хорошо лишь тогда, когда выгодно обеим сторонам. Объясни, чего вы, жители запада хотите от нас?
– Не прикидывайся несведущим, главарь, – по-волчьи оскалился Камэль, заставляя разбойников, стоящих перед ним, отвести взгляды, – не знай ты, о чем пойдет речь, разве проделал бы столь длинный путь?
– Слава о силе Белого Кролика дошла до нашей степи. Его люди шастают там последнее время чаще купеческих караванов. И мы их не трогаем, – Гоя улыбнулся, показав оба ряда желтых мелких зубов.
– Правильно делаете. Вы не дураки, – ухмыльнулся Камэль. – Вы ведь служите кому-то из апарских князей?
– То наше дело, – снова оскалил зубы главарь, – а твой господин, что, хотел просить нас о помощи?
– Хапа-Тавак, – проскрежетал зубами эльф, даже не удосуживаясь добавить «господин», – предлагает тебе сделку. Ты будешь служить ему – охранять его обозы и смотреть, чтобы никто не ходил по следам, а он отдаст тебе всю степь.
– Степь отдаст? – заливисто рассмеялся Гоя, вскидывая вверх черные брови, – он что, хозяин степи? Степь моя и всегда будет моей!
– Твоя лишь узкая полоска вдоль апарской границы. Степь ничья, а по факту – принадлежит гоблинам. Если она захотят – раздавят тебя, как вошь. А с нами ты обретешь силу…
– И стану цепным псом Белого Кролика?
– Лучше быть цепным псом, чем безхозной шавкой, – не скупился в выражениях Камэль, – ты же
