– Раньше я был человеком, таким же, как вы, – ответило существо, но поверить ему было сложно, ведь тело его перекосилось и сгорбилось, оплавленное лицо напоминало жуткую маску, а рук и вовсе было четыре. – Однажды я узрел силу Света Богов. Мне повезло, я находился далеко от его эпицентра, поэтому сперва отделался лишь сорванным заживо лицом и вплавленной в кожу одеждой. Но Свет Богов коварен. Даже погаснув, он отравляет воздух и землю – все вокруг. Прошло время, и мое тело предало меня – исказилось, сломалось, смялось, обросло лишними конечностями. Свет Богов – это смерть, и контроль над ним – иллюзия.
– Но ты ведь выжил, праотец. Никто не властен над жизнью, которая рано или поздно появляется на руинах опустошенных городов, в пыли сожженных полей и лесов, в отравленных водах рек. Жизнь сильнее всего, праотец, и ты сам это знаешь.
– Знаю, – уродливое лицо исказилось гримасой то ли улыбки, то ли боли, – поэтому храню вечную память о том, как опасен Свет. Однажды страх и боль забудутся, и смертные вновь рискнут, воодушевившись собственной самоуверенностью – рискнут использовать роковое оружие, наивно полагая, будто готовы совладать с ним…
– Не отставайте, – донесся издалека настойчивый голос куклы. – Время не ждет.
Она отправилась дальше, но последовал за ней лишь Ардан: все остальные свернули с пути, желая лично услышать, о чем говорит Кагира со своим четырехруким предком.
– Идите, – узловатая рука вытянулась в направлении прямоугольного здания. – Идите. Вы еще успеете задать свои вопросы. Не мне.
Четырехрукий человек окинул присутствующих усталым, печальным взглядом и не спеша исчез за руинами.
Широ проводил его тяжелым взглядом красных глаз, потом, медленно вглядываясь по очереди в лица спутников, поинтересовался:
– Вы видите то же, что и я? Эти дома, развалины.
– Конечно, – пристально глядя на альбиноса, насторожился Ану. – Что же еще мы должны по-твоему видеть здесь, а, Широ?
– Разрушенные дворцы, замки, крепостные стены, что угодно.
– Нет тут дворцов. Только какие-то убогие дома, построенные явно не по нынешней моде, – усмехнулся в ответ некромант. – Мы все наблюдаем одно и то же, – заинтересованно сверкнув темными глазами, он приблизил лицо к уху альбиноса. – В этих развалинах, Широ, я узнаю обломки мира, того самого, что видел в твоей голове.
– Надеюсь, что все это иллюзия, – прозвучало в ответ. – А если нет, значит, такова воля судьбы, – неожиданно смирился с услышанным Широ. – Будь, что будет, там посмотрим…
– Врата Истины, богом благословленные, да откроются…
Сначала был свет. Яркий, слепящий. Невозможно было что-то разобрать в нем, поэтому пришлось остановиться на краю нового пространства, скрытого за последними вратами в самом сердце тайного града. Постепенно глаза привыкли, стали различать колыхание сияющих волн, омывающих огромное сооружение в пустоте.
Тианар первым шагнул вперед. Остальные, не желая отстать, двинулись следом. Лишь кукла одиноко застыла в проеме, позволив «гостям» дальше действовать самостоятельно.
Шли недолго. Волны силы бились о ноги, колыхались, то вскидывались к небесам, то опадали. Достигнув возвышающейся над этим морем каменной глыбы, пришельцы обнаружили выбитые сбоку ступени и поднялись по ним. Наверху им открылась плоская площадка с алтарем. На нем, скрестив на груди руки, лежал человек. Из-под его прижатых к телу ладоней словно ключи пробивались потоки силы и стекали с алтаря ручьями.
– Что это? – не удержалась от возгласа Таша, ощущая, как странный алтарь начинает тянуть к себе, заставляя ноги сами собою шагать вперед.
– Похоже, вы были правы насчет источника силы, – произнес Франц, обратившись к Кагире. – Только, этот человек, он ведь мертв?
– Не факт, – вступил в беседу Ану, с недоверием разглядывая странную картину. – По крайней мере, мы не узнаем этого наверняка, если не подойдем.
И они подошли. Но первым к мертвецу приблизился Тианар. Его, как и Ташу, одолело необъяснимое желание сиюминутно приблизиться к загадочной находке и коснуться ее. Не просто коснуться, а обязательно выполнить последнюю просьбу Белого Кролика. Не помня себя, принц вынул припрятанный камень, положил его на грудь мертвого незнакомца и тут же отпрянул. Сонное забытье вмиг слетело, оставив место непониманию. Из-под крошечного камня потянулись черные щупальца непроглядного мрака, разошлись в стороны, опутывая распростертое на алтаре тело, стянулись петлями. В тот же миг рядом оказалась Таша. Наверное, она никогда не двигалась так стремительно…
Она даже не успела прочесть заклинание, только судорожно вцепилась в холодную сухую руку мертвеца, мысленно требуя одного – «Проснись! »
– Проснись! Проснись же! – заорала она что есть мочи, когда Фиро оттащил ее в сторону, а Широ отшвырнул от полыхающего черным огнем алтаря оглушенного, застывшего статуей эльфа.
Если бы принцессу спросили, почему она поступила так, зачем кинулась оживлять таинственного незнакомца – она бы не смогла объяснить свой порыв словами. Это пришло изнутри, интуитивно, словно чужая, могущественная воля отдала беспрекословный приказ – вперед! И, похоже, действия девушки оказались верными.
Тело на каменном постаменте изогнулось, оплетенное сетью белых молний. Серебряные искры пронеслись по тугим лентам тьмы и разорвали их, испепелили, выпустив к небу тонкие нити черного дыма. Освобожденный, незнакомец поднялся и сел. Скривив лицо, он вырвал припеченный к груди камень, сжал его в кулаке и произнес:
– Я знал, что однажды ты придешь ко мне, старый враг. Ты был настойчив и терпелив, но так и не понял главного – нельзя все время жить прошлым. Ни прошлой дружбой, ни прошлой враждой. Иногда стоит поменять цели, и начать существование с чистого листа…
– Простите, – Франц, как самый любопытный заговорил первым. – Раз уж мы здесь, может быть, поясните, что сейчас случилось? Тем более, в произошедшем виноват один из моих спутников…
Отвлеченный от камня, незнакомец медленно повернулся. До этого он будто и не заметил пришельцев, и теперь оглядывал их с уверенным спокойствием. Гости, в свою очередь, смотрели на него пораженно и непонимающе. Мертвое тело, что минуту назад выглядело сухим и немощным, стремительно оживало, обрастало мускулами, просвечивало сквозь тонкую кожу узорами вен – это казалось невероятным. Еще более невероятным оказались глаза, открывшие присутствующим космическую синь, глубокую, темную, испещренную мириадами золотых точек-звезд, перечеркнутую голубоватыми линиями небесных путей. Был ли это человек? Теперь утверждать никто бы
