«Ох, спасибо. Это отличное известие», – сказала Лидия. Затем помолчала. Она описывала себя как практичного человека, который любит принимать меры заранее. Лидия хотела знать, может ли она что-нибудь сделать, чтобы снизить вероятность развития у нее рака. Я порекомендовал регулярные физические упражнения, здоровое питание, сбросить вес и полностью бросить курить (это я советую всем, независимо от того, нужен ли им генетический анализ или нет).
После короткого раздумья я сказал: «И все-таки я хочу, чтобы Конни, которая работает генетическим консультантом вместе со мной, позвонила вам и помогла собрать больше информации и медицинских документов о вашей семье».
Я продолжал: «Я на самом деле беспокоюсь из-за того, что вы рассказали о своем отце и дяде, у которых была болезнь Альцгеймера. Я бы хотел, чтобы Конни поговорила с вами и нашла их медицинские карты. Если, проверив медицинские записи, мы убедимся, что у вашего отца и дяди действительно была болезнь Альцгеймера, то я бы направил вас к неврологу для тщательного обследования. После этого мы можем поговорить про анализ или исследование генов, нарушение которых повышает риск болезни Альцгеймера».
Застигнутая врасплох, Лидия ответила не сразу. «Когда я звонила вам, то не думала про это. Я почти ничего не знаю об анализе на болезнь Альцгеймера. Сколько это будет стоить?» Сейчас казалось, что цена ее волнует больше, чем когда речь шла о раке. «Это будет анализ крови, или… э… анализ мозга? Анализ мозга звучит неприятно».
Я заверил ее, что «это будет только анализ крови. Мы поговорим с вашей страховой компанией, оплатит она анализ или нет. Однако есть и другие вопросы, которые я хотел бы обсудить лично, и поэтому приглашаю вас к себе на прием».
Лидия опять задумалась. «Ну, я могу понять, как хирургическая операция может помочь в чем-то вроде рака груди и яичников, но мозг же отличается? Что вы сможете сделать с болезнью Альцгеймера? Есть ли какие-то лекарства, предотвращающие ее?»
«Нет, никакого лечения не существует. Есть несколько исследований, в которых показано, что регулярные тренировки, здоровое питание, поддержание нормального веса и отказ от курения могут помочь».
«Но вы же уже мне говорили, что надо это делать, – ответила Лидия. – Упражняться больше, питаться здоровой пищей. Я знаю, что мне следует бросить курить в любом случае, и сейчас у меня есть для этого веская причина. Но если нет средства, способного остановить надвигающееся слабоумие, такое, как у моего отца, и у меня обнаружится этот ген, я просто буду все время переживать и тревожиться». Она помолчала. «Итак, зачем этот тест, если вы все равно ничем не сможете помочь?»
«Ну, некоторые люди предпочитают знать, чтобы спланировать свою дальнейшую жизнь соответствующим образом. Возможно, они хотят сменить работу, или сосредоточиться на том, что для них действительно важно, или же использовать полученную информацию, чтобы проследить, что их дети не унаследуют эту мутацию».
«Вы можете с помощью такого теста предотвратить появление детей с этой мутацией?» Теперь она была заинтригована. «Я ведь несколько лет назад, когда была моложе, заморозила свои яйцеклетки, чтобы сберечь их, если я решу завести детей в более позднем возрасте{6}. Но я не планирую заводить детей прямо сейчас. Ну, мне уже пора. Спасибо, доктор, что уделили время. Дайте мне подумать на эту тему, и я обращусь к вам и Конни».
Итак, один и тот же человек, Лидия, была готова сделать генетическое тестирование для определения риска развития рака яичников и что-то предпринять, если понадобится, но у нее было гораздо меньше желания делать анализ на неизлечимую раннюю форму болезни Альцгеймера, для которой нет четкой программы действий, если анализ даст положительный результат. Надо добавить, что по сегодняшний день Лидия так и не сделала этот генетический анализ, по крайней мере в моей клинике.
В научной литературе обсуждается, не будут ли генетические анализы на неизлечимые заболевания, такие как болезнь Альцгеймера, способствовать появлению депрессии, повышенной тревожности и других расстройств, в первую очередь склонности к самоубийству. Несколько лет назад в хорошо продуманном статистическом клиническом исследовании было показано, что среди людей без симптомов болезни Альцгеймера, но имеющих больных родителей, тех, кто прошел генетическое тестирование на выявление APOE e4 и узнал свои результаты, тревожность, депрессия и другие расстройства были выражены не сильнее, чем у тех, кто не проходил тестирования{7}. При этом неудивительно, что среди получивших положительные результаты анализа уровень тревожности был выше, чем среди получивших отрицательные.
Любое клиническое исследование имеет определенные ограничения. В этой работе исключили участников (по понятным этическим причинам), которые перед проведением тестирования признались, что могут покончить жизнь самоубийством, если результат анализа на ген APOE e4 будет положительным. Таким обзором, те самые люди, которые наиболее чувствительны к худшим результатам генетического анализа, были исключены из исследования, что затрудняет перенос его результатов на сотни тысяч других пациентов. Дина Дэвис, специалист по этике из Лихайского университета в Пенсильвании, в 2013 г. подняла связанный с этой темой очень неоднозначный вопрос, можно ли рассматривать самоубийство как действенную превентивную стратегию для людей, имеющих мутацию генов, связанную с высоким риском развития болезни Альцгеймера или других форм деменции{8}. Спорящее об эвтаназии медицинское сообщество никогда раньше не обсуждало эту тему в таком тревожном и непростом ракурсе.
Отчасти подход к решению некоторых трудных проблем, возникающих при проведении анализа на раннюю форму болезни Альцгеймера, вырос из медицинского опыта тестирования на болезнь Хантингтона. Для болезни Хантингтона характерно тяжелое прогрессирующее ухудшение физических и психических функций, которое, как правило, начинается в первой половине жизни, с 35–45 лет. Это заболевание всегда поражает своих жертв так рано.
В 1983 г. ученые объявили, что им удалось определить местоположение мутации, вызывающей болезнь Хантингтона, – на коротком плече четвертой хромосомы человека. После 10 лет интенсивных исследований в 1993 г. был выявлен конкретный ген. Директор Национального института неврологических расстройств и инсульта (одного из подразделений Национальных институтов здравоохранения США) назвал это «бриллиантом в короне недавних неврологических открытий»{9}.
Первые анализы на мутацию, вызывающую болезнь Хантингтона, начали делать еще до того, как определили местоположение этого гена. Исследователи из Массачусетской больницы, больницы Джона Хопкинса и их коллеги из разных стран (вплоть до Венесуэлы) определяли и затем отслеживали маркеры этого гена в разных семьях; таким образом, в 1986 г. был создан тест, работавший с 95 % точностью. По мере открытия новых генетических маркеров и подключения к работе большего числа исследовательских центров точность анализа несколько повысилась.
В последующие
