Многие квалифицированные генетики-криминалисты из США, Великобритании, Норвегии и в особенности Италии выступили с резкой критикой сбора и анализа доказательств в данном случае. Во-первых, из ящика был взят только один нож. Полицейский заявил, что взял его из-за «полицейской интуиции» и потому, что, по его мнению, нож был необычайно чистым и на нем были царапины, а значит, его усиленно отмывали. Во-вторых, на видео, где фиксировался сбор улик на месте преступления, заметно, что полицейские не меняли резиновых перчаток, а это стандартная процедура для предотвращения перекрестного загрязнения. Значит, ДНК, оставленная совершенно невинно, скажем, на дверной ручке, может быть легко перенесена на другое место, которого касался следователь, то есть сами полицейские на месте преступления могли переносить ДНК с одного предмета на другой.
При более стандартизированном и строгом подходе необходимо исследовать и другие предметы, не найдутся ли и там следы «ДНК Керчер». Если они обнаружатся и в другом месте, например на другом ноже или на консервной открывалке, то это верный признак того, что произошла какая-то ошибка в сборе улик при проведении анализа.
Во время первого процесса защита просила подключить к анализу независимых экспертов, но получила отказ. Единственный отзыв о работе полицейского эксперта по ДНК предоставил ее начальник, который тоже работал непосредственно на обвинение. Начальник сказал, что работа эксперта была «отличная».
Позже апелляционный суд согласился на получение подробного обзора от внешних экспертов-криминалистов, назначив для этого двух профессоров из Римского университета Ла Сапиенца: Карлу Веччотти и Стефано Конти.
Если описывать вкратце, то эти эксперты в клочья разнесли первоначальное полицейское заключение. Они представили доклад с убийственной критикой всего процесса анализа ДНК, сообщив, что не было возможности проверить, действительно ли это ДНК жертвы, и даже если это была она, невозможно проверить, что это не результат загрязнения на месте изъятия улик или в лаборатории, что весьма вероятно, поскольку в той же комнате работали с ДНК Керчер.
Другой образец ДНК, который тоже, предположительно, связывал Рафаэля с преступлением, был на застежке, по-видимому, срезанной с бюстгальтера Керчер во время нападения. Застежка валялась на месте преступления больше 40 дней, прежде чем полиция в конце концов решила использовать ее в качестве улики. Фотографии показывают, что застежку перемещали несколько раз, в том числе и на кучу мусора. Университетские эксперты также раскритиковали проведенные с ней анализы, показавшие, что некоторое количество ДНК, найденное на застежке, принадлежало Рафаэлю. Среди прочего эксперты отметили, что «международные протоколы осмотра, сбора и исследования образцов не были соблюдены»{94}.
Питер Гилл перечислил некоторые из этих упущений:
От момента, когда застежку нашли на месте преступления, и до приобщения ее к делу прошло 47 дней [sic!]. На протяжении этого времени застежку перемещали, и найдена она была под ковром. Кроме того, на видеозаписи видно, что застежку передают из рук в руки, а потом роняют на пол, и, по-видимому, перчатки, в которых брали разные улики, не менялись перед взятием следующего предмета. Следователи также не меняли бахилы, пока ходили по месту преступления{95}.
Итальянская система правосудия разительно отличается от американской. Несмотря на презумпцию невиновности, обвиняемого могут держать месяцами без предъявления обвинений, как и было в случае с Нокс и Соллечито. Хотя в суде участвуют присяжные заседатели, судья непосредственно вовлечен в процесс и даже управляет присяжными во время составления вердикта на основании доказательств и «логики». Первичные анализы проводятся строго для обвинения. Но при этом процесс подачи апелляции свободный и почти автоматический.
Первый суд признал виновность. Суд выдал пространное «объяснение», где было сказано, что расположение ДНК Нокс на рукоятке кухонного ножа свидетельствует о причастности Нокс, потому что ДНК «с большей вероятностью могла оказаться на ноже, если его схватили для удара, чем если бы его использовании для нарезки еды»{96}.
В свою очередь Гилл называет это «опасными домыслами», основанными на «предвзятости подтверждения», отмечая, что «в научной литературе нет ничего, хотя бы отдаленно поддерживающего подобные умозаключения»{97}. Более того, в другом месте он пишет о наличии научных доказательств, что следовые количества ДНК могут перемещаться с одного места на другое, например на улику. При переноске ножа ДНК может попадать на стенки упаковки, в которой его переносили, а также перемещаться с лезвия на рукоятку, и наоборот. В этих экспериментах ножи переносили в картонных трубках. При расследовании смерти Керчер вызвавший подозрения нож был помещен в обувную коробку неизвестного происхождения.
В результате апелляции в 2011 г. обвиняемых не только признали невиновными, но было объявлено еще более значимое с точки зрения итальянских законов заключение: абсолютная невиновность. Такой вывод был сделан благодаря резкой критике первого судебного процесса. Апелляционный судья обратил особое внимание на сомнительность генетических доказательств. В этот раз Нокс и Соллечито были освобождены. Нокс поспешила вернуться в США.
Однако в Италии нет закона о повторной неподсудности за то же самое преступление. В начале 2014 г. был проведен повторный суд, и их обоих снова признали виновными.
Однако в конце этой истории, в марте 2015 г., Кассационный суд, то есть высшая судебная инстанция в Италии, рассмотрев апелляционную жалобу, отменил приговор окончательно и бесповоротно, ссылаясь на «потрясающую слабость» обвинительного заключения и в том числе «полное отсутствие биологических доказательств» того, что хотя бы один из подсудимых был в той комнате, где убили Керчер{98}.
Стивен Мур, вышедший на пенсию после 25 лет работы в ФБР, начал изучать это дело, после того как посмотрел новостной выпуск передачи «20/20» на телеканале ABC, где обсуждалась сомнительность многих «доказательств», предъявленных публике как бульварными газетами, так и более солидными СМИ. В 2010 г. Мур сказал в своем интервью в программе Today на канале NBC:
В таких случаях на месте преступления крови очень много, как будто ее просто разлили по всему полу. Если бы Аманда Нокс, ее парень и тот бродяга были соучастниками, там должны были остаться три набора отпечатков пальцев, три набора следов, ДНК образцов волос. Там было бы море доказательств. В той комнате обнаружены [sic!] следы, отпечатки пальцев, ДНК, образцы волос и слюны только одного человека – бродяги. Они [Нокс и Соллечито], очевидно, никаким образом не могли находиться в той комнате, не оставив следов физического присутствия{99}.
Нет никаких сомнений, что анализы, основанные на ДНК, могут быть сильным научным инструментом в расследованиях, помогая найти виновного и оправдать невинного. Некоммерческая организация «Защита невиновных», располагающаяся в Нью-Йорке, использует генетические доказательства, чтобы помочь освобождению людей, ложно обвиненных в ужасных преступлениях. В заявлении организации поясняется, что ДНК-дактилоскопия эффективна в большей части расследований, потому что она была разработана и усовершенствована
