Брюс внимательно изучил изображение преступника на экране, пытаясь осознать тот факт, что этот человек, которого он видел живым всего две недели назад, уже мертв. От этой мысли желудок скрутило в узел. Должно быть, этот парень был невообразимо предан своему боссу, кем бы тот ни был. Или до смерти его боялся.
Люциус указал на экран телевизора:
– Пока по улицам разъезжают Ночные бродяги, есть вероятность, что это случится раньше, а не позже.
Воцарилась тишина, на обоих неожиданно накатили воспоминания о погибших родителях Брюса. Наконец, Люциус поднялся на ноги, подошел к юноше и положил ладонь ему на плечо.
– Крепись, Брюс, – мягко сказал он.
Брюс помнил этот взгляд со времени своего первого посещения «УйэнТех» вместе с отцом. В тот раз Люциус, тогда еще многообещающий стажер, рассказывал Томасу Уэйну о тех проектах, над которыми он трудился. Брюс улыбнулся наставнику.
– Прости за все эти неприятности, Люциус.
Мужчина снова похлопал его по плечу.
– Когда-нибудь я расскажу тебе обо всех неприятностях, в которые я вляпался в твоем возрасте.
На этом он попрощался и вышел из комнаты.
Телефон Брюса тренькнул. Юноша взглянул на экран и увидел новое сообщение в общем чате с Харви и Дайан.
Харви: Эй, ну что, каков официальный приговор?
Брюс: А каким он мог быть? Виновен, конечно же.
Харви: Сожалею, дружище. К чему тебя приговорили?
Брюс: Домашний арест на пять недель и общественные работы.
Харви: Нееееет.
Дайан: Это же половина лета! А скоро итоговые экзамены и выпускной! Они не сказали, где тебе придется отрабатывать?
Брюс: Еще нет.
Харви ничего не ответил, но Дайан прислала серию печальных смайликов. «Давайте встретимся, – предложила она, – и отпразднуем, что ты смог пережить эту заварушку, не сломав себе шею. Мы уже изрядно запоздали с твоим праздничным ужином». Пауза. «С тобой же все будет хорошо, правда?»
Брюс улыбнулся.
«Спасибо», – ответил он.
Только он начал обдумывать, сколько еще ему придется оставаться в этой комнате, как вошли два офицера полиции. Один из них жестом пригласил Брюса проследовать за ними.
– Вы свободны, – произнес полицейский, – мы отвезем вас домой. Там вас встретит ваш опекун вместе с детективом Драккон.
– Детективом Драккон? – Уточнил Брюс на ходу.
– Она обсуждает ваш приговор с мистером Пенниуортом. – Полицейский был явно не заинтересован в продолжении разговора, оставив Уэйна гадать, кто такая детектив Драккон.
Полчаса спустя они остановились перед изящными позолоченными воротами усадьбы Уэйнов. Главный вход в поместье окружали четыре колонны, к тяжелым двухстворчатым дверям вела каменная лестница. Слева и справа на стенах усадьбы вздымались трехэтажные башенки. По обеим сторонам вымощенной камнем дорожки, ведущей от ворот к лестнице, возвышались железные фонари. Поскольку была еще середина дня, лампы не горели.
Рядом с воротами Брюс заметил голубую машину, на борту которой жирными белыми буквами была выведена надпись «Департамент полиции Готэма». Возле водительской дверцы стоял Альфред, рядом с ним расположилась женщина в легкой шелковой рубашке, контрастирующей с ее темной кожей, и пальто песочного цвета, аккуратно накинутого на плечи. Заметив подъезжающую машину, спутница Альфреда выпрямилась и уставилась на Брюса.
– Вы заставили меня ждать, – сообщила она сидящему за рулем полицейскому.
– Простите, детектив, – ответил водитель, – попали в пробку.
– Брюс, – произнес Альфред, наклоняясь к окошку машины, – это детектив Драккон.
Женщина протянула руку через открытое со стороны пассажира окно. На темных
пальцах детектива Драккон красовались простые серебряные кольца, а тщательно ухоженные ногти сверкали коричневым лаком.
– Приятно познакомиться, Брюс Уэйн, – сказала она, – рада, что не ты сидишь за рулем.
Затем детектив Драккон отвернулась в сторону.
Окна в поместье Уэйнов были открыты, пуская внутрь пятнистый солнечный свет и легкий ветерок. Брюс прошел через центральный вход и оказался в большом зале с высоким потолком. Украшенная коваными железными перилами лестница вела на балкон, выходящий в гостиную и столовую. Сейчас усадьба казалась запущенной – вся мебель была укрыта белыми чехлами, защищающими ее от повреждений, пока рабочие заканчивали переделывать стены. Часть лестницы была огорожена, поскольку несколько расшатавшихся участков перил нуждались в замене. Альфред был занят, указывая двум доставщикам продуктов путь из гаража на кухню.
Все это напоминало обычную послеполуденную суету, разве что сейчас Брюс сидел напротив суровой женщины-детектива, пристально изучавшей его поверх своих очков в красной оправе. Все в ее облике было идеальным. Ни одной складки на одежде. Черные волосы ровными косичками собраны в толстый шар на затылке. Ни одной прядки не выбивалось из прически.
Брюс пытался понять, к какой категории отнести детектива Драккон. В жизни юноша встречал не много людей, которые пытались подлизаться к нему в надежде что-нибудь получить или из зависти унизить его. Детектив не относилась ни к одной из этих категорий. Она не завидовала ему, ничего от него не хотела и явно не имела никаких скрытых мотивов. Драккон даже не пыталась скрыть, как сильно он ей не нравится. Уэйн задумался, какие дела ей пришлось раскрывать за время своей карьеры.
Заметив огонек интереса в его глазах, детектив поджала губы.
– Полицейский в участке сказал мне, что до сих пор помнит тебя маленьким мальчиком. Он определенно не ожидал от тебя такого рекламного трюка.
– Это не было рекламным трюком, – возразил Брюс, – мне и так хватает внимания.
– Да? – ровным, спокойным голосом спросила Драккон. – Неужели? В таком случае тебе плохо удается избегать его. К счастью, у тебя под рукой есть армия адвокатов, готовая помочь легко соскочить с крючка.
– Ниоткуда я не соскакивал, – запротестовал Уэйн.
Альфред, который как раз ставил на кофейный столик тарелку с сыром и чайник, кинул на подопечного предупреждающий взгляд.
Детектив Драккон наклонилась, взяла свою чашку с чаем, положила ногу на ногу и обратилась к Брюсу:
– Ты когда-нибудь занимался грязной работой, Брюс?
– Я помогал родителям в саду, помогал отцу в гараже, – ответил юноша, – я помогал им в столовых для бездомных.
– Другими словами, не занимался.
