Посмотрев вслед уходящей барже и пожелав ребятам мысленно всяческих успехов, обернулся к подошедшей страже. Баржу нашу тут уже знали, вспомнили и меня. Даже, наверное, не столько меня, а моего Грома. А меня уже вспомнили по собаке. Пока разбирались, на пристань пришёл и вызванный стражниками старший дружинник Родогор, с которым мы были хорошо знакомы ещё с прошлого года по совместному походу в Новогород и Псков. Дружинник, как и Изяслав, за прошедший год сделал хорошую карьеру, и теперь так же носил звание сотника, впрочем, вполне им заслуженное.
Отказавшись от обеда и кратко объяснив цель своего приезда, распрощался с дружинниками и потихоньку, не спеша, направился в сторону лесного храма. Коня просить не стал – было большое желание пройтись спокойно по весеннему лесу, полюбоваться нежными коврами цветущих подснежников, послушать пение птиц, и просто подышать лесным воздухом. Собаки пропадали в лесной глуши, периодически выныривая из-под мохнатых еловых лап. Убедившись, что всё в порядке, опять неслышно исчезали. Остановился на отдых у большого ручья, или, можно сказать, у маленькой речушки – захотелось пообедать. Костерок разводить не стал – перекусил всухомятку. Набегавшиеся собаки сунули свои озабоченные морды ко мне и, получив по куску хлеба с мясом, улеглись рядом, вывалив розовые языки и капая на меня слюнями. За что и были немилосердно отпихнуты в сторону. Повалявшись полчасика, понаблюдав за белоснежными облаками в высоком голубом небе, продолжил свой маршрут и, особо не напрягаясь, к вечеру уже выходил на знакомую поляну.
И опять меня встречал в воротах Верховный Волхв. Отправив собак в сторону властным жестом, Будимир внимательно посмотрел мне в глаза.
– А не очень-то и спешил ты ко мне в гости.
– Дел много. Как только смог, так и пришёл.
– Мы тебя ещё две недели назад ждали. А тут весть пришла, что ты в поход ушёл. А потом и ещё одна следом – о событии большом, в храме Арконы. Тамошние волхвы до сих пор в себя прийти не могут. Они уже совсем было от прави отходить стали, а тут ты явился, да встряхнул весь Рюген за шкварник. Шуму там теперь… Да ты проходи, что в воротах-то стоять.
– Здравствуй, Верховный. Попить бы мне для начала – в горле совсем пересохло.
– Почему же не попить? Пойдём, налью тебе водички.
Пройдя в знакомое помещение, смочил иссохшееся горло, попутно взяв паузу на размышление. А быстро долетели вести до спрятанного в глуши, храма. Интересно, каким образом? А Будимир сидит, довольный – опять ему удалось меня удивить. Ладно, захочет – скажет. Я же начал рассказывать о произошедшем со мной в Арконе во всех подробностях. Смысла что-то скрывать от Верховного нет – я от него ничего, кроме добра, не видел. Рассказал и о новых, приобретённых мною способностях. Закончив, посидел немного, ожидая, пока волхв осмыслит мой рассказ. Очнувшись от раздумий, Будимир задал несколько уточняющих вопросов, расспросил подробно, что было в роге, из которого меня поил Святовид, что, дословно и с каким выражением, тот сказал, и что я чувствовал, когда лежал на земле у храма, погружаясь вглубь.
– Ступай, отдохни. Мне твои слова обдумать надо, да братьям рассказать. Потом совет держать будем.
Поднявшись, я пошёл в свою прежнюю комнатёнку, где жил раньше. Вскоре меня позвали на ужин, после которого я завалился спать. Пеший переход всё-таки вымотал. Несколько следующих дней прошли в отдыхе – меня никто не тревожил. Помня об обещанном разговоре с Перуном, я несколько раз подходил то к алтарю, то к священному дубу, но контакта не было. Придётся подождать.
Очередное утро началось с уже ставшей обязательной разминки, за которой последовал, как и всегда, завтрак. А вот после завтрака меня позвали.
Вокруг священного дерева широким кругом стояли волхвы. Я даже наших, городских увидел – все трое сюда добрались. В центре круга, совсем рядом со стволом, стоял Верховный. Тишина, царившая вокруг, напряжённая ожиданием общая атмосфера, и стоящие без малейшего движения фигуры, вызывали невольную нервную дрожь.
– Подойди ко мне. Все знают, какое великое событие произошло в храме Святовида в Арконе. Укрепляется пошатнувшаяся вера на острове Буяне. Ярким светом воссияет исконная вера в наших сердцах и на нашей земле. Знаю, был обещан тебе разговор с Перуном. Чтобы последние искры сомнения исчезли из душ колеблющихся, собрали мы большой круг посвященных. Пусть все увидят это.
Вот так попал. И как ему сказать, что не получилось у меня поговорить с Перуном, как я ни старался.
– Подойди, стань ближе к дереву.
Вот же, Будимир! Как тебе объяснить-то? Да делать нечего, прохожу в круг, и иду к священному дубу. С каждым шагом всё сильнее чувствую, как нарастает напряжение вокруг меня. Ощущение такое, как будто попал в грозу – даже воздух начинает тихонечко потрескивать. Чем ближе к стволу – тем тяжелее идти. Прикладываю руку к коре дерева и чувствую горячее тепло.
– Обними двумя руками. – Слышу голос Верховного.
Делаю, как указано, и прижимаюсь щекой к шероховатой бороздчатой коре. Слышу весёлый смешок и знакомый голос в моей голове:
– Да тут я уже, можешь оторваться от моего дерева. Ишь, как прилип.
Поворачиваюсь и упираюсь взглядом в чёрные смеющиеся глаза стоящего в кругу волхвов Перуна. Пока я стоял, ошалев и ничего не понимая, сын Сварога и брат Святовида, бог сражений и воинской доблести Перун прошёл через круг и остановился в нескольких шагах передо мною.
– Пришёл в себя? Что ж ты обеспамятел-то? Или язык проглотил? Брату моему понравился – держался неплохо. Потом, правда, ослабел – пришлось тебя к матушке нашей относить для восполнения сил. По сторонам не смотри – пока я не разрешу, нас никто не увидит и не услышит.
– Ясно. – Собравшись с силами проскрипел в ответ.
– Хорошо, что ясно. Обещал я тебе, что встретимся весной – вот и встретились. Напомню тебе – твоё появление здесь – это наша воля. Век людской короток. Не помнят короткоживущие в твоём времени про нас – забыли совсем, и для нас, богов, это
