Улочка прямая, дома стоят рубленые, небольшие и невысокие. Крыши крыты камышом, труб печных нет. Чистенько. В основном весь народ возится на огородах, хотя слышу вдалеке звон железа, где-то работает кузнец. Детишек тоже не вижу, наверное, все приставлены к делу. Поживём – узнаем.
Куда же, интересно, рыбу несём? Или торг, или производство. Хотя зачем гадать – дойдём, и всё своими глазами увижу.
Наконец заносим корзины в ворота, за ними строение, раза в два больше остальных. Обходим, и с задней стороны, рядом с прорезанными в стене дверями наконец-то обнаружилась небольшая, сложенная из камней, печка. Ставим корзины на землю. Батяша заходит внутрь, а я быстро осматриваюсь.
Довольно свободный двор, в дальнем углу что-то вроде выгребной ямы и туалет. По крайней мере, что-то на него похожее. Тут же рядом загородка, в которой бегает несколько свиней. Вижу коз, сеновал, небольшой сарайчик, похожий на курятник, с выгулом. Чуть в стороне огород, на котором копошатся несколько человек.
На меня никто внимания не обращает, вот и славно. Наконец, появляется Батяша. За ним степенно выплывает колоритная личность, полностью заполняя собой дверной проём. Огромный мужик – сила так и прёт из него. Вьющиеся русые волосы, остриженные под горшок, аккуратная бородка и усы. Одёжка побогаче, чем у рыбаков и стражников. Шапка из меха, с заломом, рубашка расшита узорами по воротнику и манжетам, пояс разукрашен какими-то кистями. В ножнах на поясе небольшой клинок. Хотя, может, для кого и небольшой, а для меня так больше на меч по размерам потянет. Зелёные шаровары и мягкие сапоги. Похоже, директор местного общепита. Но выглядит достойно – харизматичная личность.
Осматривает улов и распоряжается заносить корзины в темноту помещения.
Подхватываю свою ношу и спешу за своими знакомцами. Помещение разделено на общую и внутреннюю зону. В общей стоит несколько больших столов с длинными лавками. Во внутренней – оборудована кухня. Посередине большая печь из камней, опять же без дымохода. Часть дыма уходит в отверстие на крыше, но всё равно дышать нечем, как они тут постоянно готовят? Мне так без противогаза не выдюжить, да и глаза режет, сразу слёзы потекли. Поваром женщина, и в помощницах у неё две девчушки.
Больше ничего увидеть не получается, слёзы так и текут. А они тут целыми днями.
Примащиваю корзину вслед за другими на лавку и спешу на свежий воздух. Вот оно, оказывается, счастье – глоток свежего воздуха. Да уж, привычка – страшная сила!
– Ну, что? Пойдём, отведу тебя, – зовёт Батя́ша.
Откашливаюсь, вытираю слёзы и догоняю своего провожатого. Собака моя прыгает вокруг, радуется. Как же, любимый хозяин живым вернулся из страшного дыма. Да, коптильня ещё та.
А вот это строение впереди и получается воинская изба? Чуть поболее остальных домишек и обнесена по кругу невысоким частоколом. Угадал. Проходим через узкую калиточку рядом с воротами, чистенько, дорожки песочком отсыпаны. Перед крылечком ровная площадка, с одной стороны площадки что-то вроде спортивного инвентаря разложено. Мешки с песком, камни разных размеров, брёвнышки. Даже какое-то подобие турника установлено. С другой стороны вкопаны чурбаки разной высоты. По чурбачкам два бойца скачут, а снизу два других пытаются их палками скинуть. А это сооружение у избы похоже на оружейную стойку. Потому что вижу копья и мечи. Чертыхаюсь про себя – древние века, варвары, да тут порядка и цивилизации почти как у нас, а то и больше. Если бы ещё печки топились по-белому, вообще красота была бы. А кто мне мешает прогресс двинуть и соорудить печку с дымоходом? Элементарно, Ватсон!
Батяша поднимается на крылечко, я за ним. Командую Грому, чтобы ждал, и захожу в избу.
Окна в доме небольшие и затянуты не пойми чем, поэтому со света ничего не вижу.
– Пришли, наконец? Долго добирались. – Слышу из угла.
– Да сам же знаешь, пока Гостимир каждую рыбину не осмотрит, товар не примет. Вот как принял, так мы сразу же и пришли.
Наконец, мои глаза привыкли к сумраку избы, и я осмотрелся. Большое помещение, посередине такая же печь, как в трактире, у стен лавки. В углу здоровущий стол, за ним на лавке сидит десятник. Одет так же, как и стражи на воротах. А нет – железа на нём побольше, и пояс побогаче.
Пока я осматривался, десятник тихонько переговорил с Батяшей и отпустил его. Теперь пришла моя очередь.
– Ну, здравствуй, мил человек. Меня кличут Изяславом, отвечаю за оборону поселения, слежу за порядком. Посажён сюда князем нашим. Теперь хотелось бы от тебя услышать, кто ты таков, откуда и куда идёшь, чем на жизнь зарабатываешь? Что по пути видел, кого встречал? – Взгляд-то у десятника, что рентген, до косточек пробирает. Сразу армия вспомнилась, так и подмывает стойку смирно принять. Ну, нас-то тоже не пальцем делали, за плечами двадцать лет службы, всякого повидал.
– Родители Владимиром назвали, родился и вырос далеко отсюда. Когда родителей не стало, решил мир посмотреть и себя показать. Так и шёл от селения к селению, от города к городу. На жизнь трудом своим зарабатывал, пока на лихих людишек не наткнулся. Если бы не собака моя, лежал бы сейчас в кустах каких. Но с инструментом своим мне пришлось расстаться, иначе не убежал бы. Люди на моём пути попадались и злые, и добрые. Голодать не голодал – потому как руки на месте и есть голова на плечах.
– Доложили мне, что из дальних стран ты идёшь. Где ж ты нашему языку научился?
– Вот пока шёл, языки и учил, – отвечаю. – Ведь я не только ваш знаю, но и на других тоже немного могу говорить. Не то чтобы совсем уж хорошо, но понять могу, о чём речь идёт.
– Это хорошо, всегда пригодиться может, а мастерить-то, что умеешь?
– Да много что умею, вот печь могу вам сложить в избе, не чета вашей будет – теплее станет и дым пропадёт. Дома каменные могу поставить.
– Неужто и дыма не будет вовсе?
– Не будет. – И смотрю внимательно, реакцию отслеживаю. Заинтересовался, кулаки сжал, спину выпрямил. Давай, родной, заглатывай наживку поглубже. Сейчас для меня главное зацепиться тут, заинтересовать местный народ. А то долго буду под присмотром.
