Кэт поднимается на ноги.
– Оставайся на месте, я с ними поговорю. Они мне доверяют.
Я не чувствую такой уверенности.
– С тобой точно ничего не случится? Похоже, этот дядя не особенно любит гостей. Кем бы они ни были.
– И кто может его винить? Люди вдохнули в них жизнь, после чего принялись убивать их. Я бы и сама на его месте не испытывала к нам теплых чувств.
Я внимательно слежу за переговорами, которые кажутся вполне мирными, но натянутыми. Вскоре Кэт возвращается ко мне со шкурами в руках и стоическим выражением на лице.
– Они говорят, что у нас уйдет несколько часов, чтобы добраться до ледника, и что мы должны двигаться быстро. Молох отправил на ледяную равнину все свои силы. Солдаты нас ищут, и Дети не смогут долго их сдерживать.
Она протягивает мне руку, помогая встать на ноги.
– Ну что, тронулись? – спрашивает она.
Я отдал бы что угодно, чтобы провести наедине с Кэт еще хотя бы час. Однако этот час может стоить нам всей оставшейся жизни.
– Да, пойдем, – отвечаю я.
С диском ледяная равнина воспринимается совершенно по-другому. Я чувствую налетающие на нас порывы ледяного ветра, и моя кожа под тяжелыми шкурами, которыми снабдили нас Дети, совсем онемела. Мы осторожно движемся по предательскому льду. В нем попадаются бездонные трещины, которые достаточно широки, чтобы поглотить нас целиком, хотя их трудно различить из-за слепящего сияния солнца. Мы идем над застывшими морями, и лед под нашими ногами так тонок, что мы видим голодных тварей, рыщущих в водяной толще. Буря за бурей осыпают нас градом и разрывают молниями небо над нашими головами. В последний раз, когда я проходил здесь, мне не было страшно. Сейчас я, по идее, должен дрожать от ужаса, но я не боюсь. Кэт здесь, рядом со мной, и я не хотел бы оказаться ни в каком другом месте.
Мы выступили в путь в сопровождении отряда воинов-Детей. Теперь, после многочасового перехода, я вдруг замечаю, что наш конвой куда-то делся. Я поворачиваюсь во все стороны, ища хоть какие-то следы их присутствия. Нас окружают мили открытого пространства, но тем не менее я не вижу ничего.
– Мы остались одни, – говорю я Кэт.
– Не беспокойся, Дети наблюдают за нами, – говорит она, берет меня за руку и ведет вперед. – Если Молох нападет, у них будет преимущество внезапности.
– Как ты думаешь, они могут нас слышать?
Кэт останавливается и поворачивается ко мне.
– Я понятия не имею, что они могут, – отвечает она. – Если ты хочешь что-то мне сказать, говори.
– Кэт, я и вправду думаю, что нам нужно будет убить Создателя – даже если он позволит нам пройти к выходу. Майло Йолкин – мерзавец, это из-за него случилось все это дерьмо. Он подсел на собственную игру, словно наркоман. Он никогда не согласится изгнать отсюда гостей.
Кэт качает головой:
– Ты ошибаешься. Майло не мерзавец, он просто недостаточно взрослый. Он думал, что изобрел для себя забавную новую игрушку, даже не предполагая, что эта технология может оказаться ящиком Пандоры. Майло создал Otherworld, но не смог его контролировать. А теперь он потерял власть и над Компанией тоже. Но у него осталось достаточно силы, чтобы прикрыть и то, и другое. Наша задача – убедить его сделать это.
Что Майло больше не контролирует OW, более чем очевидно: доказательства окружают нас повсюду. Но остальное для меня новость.
– Майло потерял власть над Компанией? Откуда ты знаешь?
– От моего возлюбленного отчима, – отвечает Кэт. – Уэйн тоже работает на Компанию.
– Я слышал. И что, он рассказал тебе про Майло?
Как-то мне в это не верится.
– Не совсем. Помнишь тот маленький шалаш, который ты пристроил к нашему форту?
Не знаю, к чему она клонит, но допустим.
– Конечно! Ты правда думаешь, что я мог забыть наш форт?
– Ну вот, после того, как тебя отправили в интернат, я иногда приходила туда, чтобы посидеть и…
– Ты приходила туда одна?
Голова Кэт склоняется на грудь, словно воспоминания слишком тяжелы для нее.
– Мне тебя не хватало, – тихо произносит она. – Мама тогда как раз вышла за Уэйна, и у меня было ощущение, что оба моих любимых человека одновременно меня бросили.
Кэт призналась, что она меня любит! Там, в реале, в эту минуту у меня чуть не случился разрыв сердца.
– Прости. Ты же знаешь, у меня не было выбора.
– Знаю, – говорит Кэт. – И тогда знала. Но каждый раз, когда я начинала забывать об этом, я возвращалась в форт, чтобы быть хоть немного ближе к тебе… В общем, как-то раз, когда я была там, я подслушала, как Уэйн говорит по телефону. Он всегда выскакивал наружу, когда ему звонили с работы – не хотел говорить при других. В тот день ему позвонил человек по фамилии Свенсон. Я потом поискала его в интернете, он входит в совет директоров Компании. Они с Уэйном говорили про Майло. Вначале то, что говорил Уэйн, навело меня на мысль, что Майло заболел. Потом я поняла, о чем речь на самом деле: Майло помешался на своей новой игре. Он даже дал указание разработчикам, чтобы ему построили что-то вроде капсулы для тела, чтобы он мог сколько угодно оставаться в виртуальной реальности. Сперва мне казалось, что Уэйн и этот Свенсон хотят ему помочь, но потом до меня дошло, что они собираются перехватить контроль над Компанией. Они злились на Майло, потому что он использовал какую-то потрясающую новую разработку, которую они называли диском, но запретил Компании пускать ее в массовое производство, считая, что эта технология опасна. Уэйн со Свенсоном хотели убрать Майло с дороги, чтобы иметь возможность тестировать диск на других людях. Они решили, что будут держать Майло в его капсуле, только изредка вытаскивая для публичных мероприятий, но…
Кэт останавливается, изучающе глядя на мое лицо.
– В чем дело? – спрашивает она.
Как мне сказать ей, что она тоже участвует в тестировании? Я беспомощно качаю головой.
– Я знаю, что на мне один из этих дисков, – мягко говорит она. – Я слышала, как ты говорил об этом
