— Я… Мне… Виноват… А вы… — жалко забормотал он уже полностью утратив контроль над ситуацией и даже забыл, что ему так и не предъявили никаких документов.
— Капитан четнического отряда воеводы Илича Петров. Командир отдельной разведывательной группы, провожу по приказу воеводы рекогносцировку местности. Что замерли, сержант? У вас столбняк? Или вы туго соображаете? Представьтесь! Или у вас и на это ума не хватает?
— Сержант Ниделич, территориальная оборона, — жалко пролепетал обескураженный здоровяк.
Именно на такой эффект и рассчитывал изначально Петрович, специально спровоцировавший неосознанное хамство начальника поста, чтобы разом поставить потом бдительного вояку, в глубине души чувствующего свою вину, на место и в зародыше погасить неприятные вопросы о наличии документов. Теперь следовало показать караульщику, что он прощен и могущественный четнический офицер зла на него не держит. И все, вечная признательность служаки будет гарантирована, после розыгрыша с ним такого психологического этюда сержант сам первый в глотку вцепится любому посмевшему усомниться в истинности личности мифического капитана.
— Вольно, сержант. Вот теперь вы похожи на настоящего солдата. Подскажите мне, это село Войковичи, я не ошибаюсь?
— Так точно, Войковичи. Никак нет, не ошибаетесь, — тараща от усердия глаза, проорал сержант.
«Ты еще „Ваше благородие“ забыл добавить, козленок!», — привычно съехидничал про себя Петрович. В слух же сказал совсем другое:
— Ну ничего себе, мы считали, что в этом селе давно уже хозяйничают хорваты, потому и долго не решались подъехать. А оказывается здесь такие мужественные защитники, что, похоже, проклятым усташам ничего не обломиться, — при этом он смерил восхищенным взглядом громадную фигуру, расплывшегося от удовольствия сержанта. — Хвалю за службу, молодцы!
Сержант польщено улыбался и краснел, будто девица от первого комплимента и Петрович уже решил было, что нечаянно переборщил с лестью, когда бравый вояка все же задал вопрос, которого он давно уже ожидал.
— Разрешите узнать, господин капитан, вы так странно говорите… Как будто с иностранным акцентом…
— Ничего удивительного, я действительно иностранец. Вся наша группа составлена из русских добровольцев, приехавших сюда, чтобы помочь братскому сербскому народу в его священной борьбе.
Эти слова произвели эффект разорвавшейся бомбы, сержант так и замер с отвалившейся челюстью с благоговением глядя на Петровича. У того сложилось на тот момент четкое ощущение, что вояка вот-вот упадет на колени и примется возносить в его честь молитвы. Он даже дружески похлопал территориальца по плечу, чтобы хоть как-то вывести из ступора.
— Ну-ну, все нормально, русские и русские, что не видел никогда?
Сержант лишь отрицательно замотал головой.
— Ну вот теперь увидел, все как у людей. Две ноги, две руки, одна голова — ничего особенного. Скажи лучше, много у вас в селе бойцов.
— Двадцать три человека вместе с командиром, — браво отрапортовал сержант. — То есть, виноват, сейчас двадцать два, Славко Рябой болен, у него высокая температура, лежит дома, не встает. Поэтому двадцать два.
— Это хорошо, хорошо, — милостиво закивал Петрович. — Как с оружием, с патронами?
— С оружием плохо. Автоматов очень мало, все больше ружья и карабины. А пулемет всего один, зато к нему есть два полных магазина и еще пятьдесят патронов россыпью. На автоматы тоже патронов много, по два рожка, а у некоторых даже по три…
— Это хорошо, хорошо… — кивал Петрович, про себя быстро прикидывая, что идиоты-территориальцы должны бестолково расстрелять столь ограниченный боезапас в первые десять-пятнадцать минут боя.
— А пулемет какой?
— Ручной, иностранной марки, я точно не знаю… — огорченно развел руками сержант.
— Это хорошо, хорошо… А где стоит-то он? Там, в доме с заложенными окнами?
— Нет, он раньше там стоял, а сейчас его командир к себе домой забрал. Потому что караульные частенько просто так из него стреляли, от интереса, патроны зря тратили. Вот командир его и забрал, чтобы значит, всегда под присмотром был.
Петрович еле удержался от восторженного жеста — пулемет в укрепленном бункере, держащий под прицелом всю луговину даже с двумя магазинами стал бы для наступающих «шимпанзят» серьезной проблемой. Очень удачно командир территориальцев проявил в этом вопросе хозяйственность.
— А кто командиром-то у вас?
— Подпоручик Петрович.
— Кто?! — Петрович не поверил собственным ушам, даже мелькнула шальная нерациональная мысль, что караульщик прекрасно знает, с кем имеет дело и сейчас просто издевается.
— Петрович. Александр. Он раньше был у нас учителем, а теперь командует территориальной обороной, — удивленный возгласом русского капитана, сержант попытался объяснить более доходчиво. — Вы что его знаете?
— Так это фамилия — Петрович?
— Да, конечно, фамилия. А зовут его Александр.
— Да действительно, я слышал о таком офицере территориальной обороны, — чувствуя, как, несмотря на холодное утро, на лбу выступает испарина, произнес Петрович. — Воевода Илич много рассказывал о его мужестве, вот только я думал, что он командует обороной совсем в другом селе, оттого и удивился.
Он отчаянно боялся пересластить свою речь, ну в самом деле откуда могущественная фигура ранга четнического воеводы могла слышать, а тем более рассказывать другим о каком-то занюханном подпоручике территориальцев? Однако, рациональность мышления видимо не входило в число достоинств бравого сержанта, он не только ничего не заподозрил, а наоборот вновь расцвел от удовольствия, как майская роза.
— Да действительно подпоручик Петрович необыкновенно умный и мужественный человек. Вам обязательно надо к нему заехать, господин капитан.
— Всенепременно, — натянуто улыбнулся Петрович. — Особенно если вы выделите мне сопровождающего.
— Конечно, господин капитан, конечно. Сейчас я распоряжусь, — засуетился сержант.
— Сделайте милость, — сухо проскрипел Петрович, четко разворачиваясь через левое плечо и деревянной походкой направляясь обратно к машине, разговор его полностью вымотал, а ведь впереди еще предстоял бой.
Проезжая мимо небрежно замаскированных окопов для стрельбы лежа, вырытых на пригорке за мостом Роман остановил машину и в кабину втиснулся молодой веснушчатый
