Как это произошло и в чем он допустил ошибку, Костин так и не понял, но когда радары засекли атакующие истребители, отреагировал мгновенно. Это его и спасло. Системы подавления «Стилета» без усилий нейтрализовали головки самонаведения выпущенных по кораблю ракет, но уклониться от одной из них он успел только в самый последний момент. Случайность, конечно, но их траектории пересекались, а с головкой или без эта дура врезала бы так, что мало не покажется.
Следующие несколько минут ему оставалось лишь благодарить ангела-хранителя за то, что внешние антенны находились в сложенном состоянии, иначе на каком-нибудь особо крутом вираже их сорвало бы ко всем чертям. «Стилет» вертелся, как уж на сковородке, уходя от атак, а обозленные первой неудачей «харрикейны» пытались зайти ему в хвост, стреляя из всего, что имели.
Удивительно, но мозг, словно отстранившись от происходящего, упорно анализировал действия противников, и очень скоро Костин понял – не все так страшно, как выглядит на первый взгляд. Шестерка истребителей, два полных звена, гарантировано валили одиночный рейдер походя, однако этого до сих пор не произошло. И причина была ясна. За штурвалами сидели не военные. Там были люди, умеющие летать, стрелять, и… и, в общем-то, все. Летать, стрелять – но не воевать. А потому шансы все же были.
Разворот, еще разворот, еще… Рейдер отработал тормозными двигателями, резко, на пределе возможного, сбрасывая ход. Простейший прием, но очередной охотник за чужими головами не успевает отреагировать и проскакивает вперед, аккурат в прицел носовых орудий. Вспышка взрыва – и на месте, где только что находилась изящно-стремительная машина, остается лишь быстро рассеивающееся облако перетертого в пыль металла, но Костин не видит, ему не до того. Рывок двигателями враздрай, и неуклюжий на вид рейдер послушно разворачивается «на пятке», становясь лоб в лоб с остальными противниками. Трое отставших вспугнутыми птицами шарахаются прочь, еще один пытается развернуться, но – по правилам, написанным не для военных. Слишком медленно, слишком плавно, как раз чтобы словить ракету и разлететься по космосу огненными брызгами. Последний же и вовсе ничего не успевает, то ли впадая в панику, то ли банально не имея нужных рефлексов. Несется вперед, словно неуправляемый снаряд, и Костин бьет в него всем, чем может, чтобы просто избежать столкновения.
Зрелище вышло эффектное. Истребитель словно наткнулся на невидимую стену и, прежде чем машина взорвалась, Костин будто в замедленной съемке видел, как сминаются ажурные конструкции, разлетаются в стороны оторванные крылья, а корпус сплющивается в тонкий, словно бумага, лист. А потом вспышка, и некоторое время перед глазами плавают разноцветные круги, но это уже неважно. Уцелевшие противники удирают прочь, и по спектру выхлопа ясно, что двигатели работают на форсаже.
– Ур-роды, – хрипло выдохнул лейтенант, разворачивая корабль. Из угла рубки раздался согласный хрип – это уже Каталина, едва не размазанная перегрузками по переборке. Хорошо еще, пристегнута была. – Живая?
– Д-да, – прозвучало это как-то неуверенно.
– Вот и ладненько. Делаем ноги, да поскорее. А то вернутся с подмогой, и мало нам не покажется.
Сказано – сделано. Рейдер, словно почуявшая шпоры лошадь, рванул прочь от места боя, и Костин, включив автопилот, откинулся в кресле. Рубашка была мокрая насквозь, мерзко воняя потом, но снимать ее не было сил. Сзади все еще хриплым голосом обозначила свое присутствие Каталина:
– Кто это был?
– Не знаю. Но воевать они не умеют.
– А ты, как я вижу, умеешь, – прозвучало это довольно скептически. – Я думала, все, конец.
– Ты недалека от истины. Для меня это тоже первый бой.
– Как так?
– Да просто. В рейдах я бывал не раз, но для кораблей вроде моего вступить в бой – это грубейшая ошибка. Будь противники поопытнее, нас размазали бы в блин.
– Я это и сама поняла, – судя по тону, ложь от первого до последнего слова. Показывает характер девочка – ну и пусть ее. – Что дальше?
– Уйдем как можно дальше и осмотримся, иных вариантов нет. А там… Там видно будет.
Пять часов спустя, осматривая корабль, лейтенант пришел к выводу, что вселенная явно появилась не просто так. Вначале было Слово. И, если судить по результату, неприличное. Во всяком случае чем еще объяснить такое невезенье? «Стилет» получил в бою четыре попадания, и при этом два, что называется, в яблочко. Антенна дальней связи – в клочья, в камере стабилизации гиперпривода – дыра в кулак величиной. Ни то, ни другое не ремонтируется в принципе, только менять, и делать это надо в доке. Рейдер, не получив повреждений, угрожающих собственно его существованию, онемел и охромел, разом потеряв возможность передачи информации командованию. Примерно это лейтенант и озвучил Каталине, с трудом удержавшись от пары сочных эпитетов.
Девушка промолчала. Угу, нет бы морально поддержать, что ли… Плюнув мысленно, Костин ушел под душ, смывать трудовой пот – ползать в неудобном скафандре по обшивке, накладывая заплатки на пробоины, удовольствие ниже среднего, и даже в невесомости труд тяжкий. Острые, будто иголки, струи воды смывали, растворяли усталость, и такой способ релаксации в походе был, пожалуй, одним из лучших. Вот только, увы, недолгим, да и размеры кабинки, в которой было невозможно повернуться, чего-нибудь не задев, изрядно смазывали впечатление.
Когда он, в окружении облака пара, выбрался наружу, его ждал обед. Ну надо же, впервые, пожалуй, с момента своего появления на борту корабля Каталина занялась хозяйством. Не так и плохо, кстати, занялась, хотя вкус блюд, на взгляд лейтенанта, был непривычным. Впрочем, его это не напрягало – за свою жизнь приходилось пробовать разную еду, в том числе и весьма экзотическую.
– Что планируешь делать дальше? – Каталина с трудом дождалась, когда он доест. Откровенно говоря, она пыталась пару раз заговорить, но Костин ее останавливал. Для разговора за едой, как учил его отец, требуется или настроение, или необходимость, иначе только испортишь вкус. Отец до сих пор оставался для лейтенанта авторитетом, если и не непререкаемым, то уж точно весомым, а раз так, стоило последовать совету. Тем более, настроения не было, да и острой необходимости тоже. От возможных преследователей они наверняка оторвались, и повода для спешки Костин не наблюдал.
– Ничего, – пожал он плечами и, видя удивленные глаза девушки, пояснил: – Пройдет время контрольного сеанса связи, потом резервное время, а потом сюда придет другой корабль.
– Скоро?
– Ну,
