Помолчали.
— Так что, если поедем, то познакомлю. У него в Комсомольске много связей и его многие знают. Будут проблемы — он прикроет. Я его попрошу, мне он не откажет. В дела блатных он не лезет, но его знают и уважают. Имя себе взял — я смеялся! Отец Василий! Я чуть не умер со смеху, когда услышал, но, как понятно, не при нём. Он к богу в вопросах веры очень серьёзно относится. У него два ордена за мужество, да и других полная планка. Старлеем ушёл. Офицерское звание дали после старшего прапора вместе со вторым орденом за мужество, в качестве исключения. У него своя усадьба под Комсомольском, мы с однополчанами там среди леса часто собирались раньше, но и сейчас раз в год точно отмечаемся. Традиция.
Темень на улице. Мы к больнице подъехать успели. Я Митричу сигареты и пивасик отнёс. Ждём Карловича.
— Кеша отзвонился. Уже на подходе. Менты его тормознули. Хорошо, что не наш автобус. Уже наш! — смеётся Саня. — О! А вот и его мерс, любит Кеша немцев. Хотя, мне больше Тойота вставляет. Тот же крузак. Ну, пошли здороваться. Вещи свои не забудь, вместе со своим костылём.
Не знаю что за модель. Седан. Черный, вроде. В такой темноте не рассмотреть и лампочка над проходной не помогает. Далеко она слишком.
Точно, Иннокентий Карлович собственной персоной.
Поручкался с Саней. Парой фраз обменялись, пока я от машины ковылял неспешно.
Потом, молча, кивает мне не переднее сидение. Но руку, в качестве приветствия, пожал.
Саня же, легонько хлопнув меня по плечу, произнёс:
— Я откланиваюсь, дела. Рад был познакомиться. Вот, возьми мою визитку, там телефоны и домашний, в том числе. С Кешей переговори, о чем меня просил. Разрешит — поеду. Можно было бы пару дней нормально отдохнуть. В баньку бы сходили, может девок пощупали, ты как насчёт этого?
Я же только усмехаюсь. Думал меня этим смутить?
— Я и от водки не откажусь, а не только от баб! — смеюсь в ответ. — Пока! До скорого.
— Пока! — смеётся удивлённый Александр.
В машине прохладно, работает кондиционер. Кожанный салон. Из динамиков лёгкая музыка, приятно пахнет цитрусовым освежителем.
Карлович, или как звал адвоката Кеша, молчит. Видно, с мыслями собирается.
И, наконец-то!
— Ну и задал ты нам всем задачку! — произносит он.
Я жму плечами.
— А я-то тут причём? — отвечаю я.
— В общем, расклад таков. По половине не получилось, — вздыхая, говорит Кеша. — Слишком много людей в деле, а оно, серьёзней не бывает. Предъяву кинули, и ответа внятного не получили. Тебе лям евро кинем по документам, как и до этого делали. Договор, и всё такое. Бумажки скину быстро. Уже завтра готовы будут. Налоги с нас, не волнуйся. Тебе, вот, утешительный приз. Знаю, что мало, но всё-таки! — Пачка пятитысячных в банковской упаковке легла мне на колени. — Тут и моя благодарность и за микроавтобус этих хмырей. Мой босс очень доволен операцией. К тебе претензий ни у кого нет. И вообще, шеф сказал тебя под крылышко взять. Мало ли что в Комсомольске может случиться? Любой вопрос, который в нашей компетенции решим. Звони. Телефон знаешь. Не удивляйся, что вокруг тебя так всё закрутилось. Деньги огромные на кону, и ты пошёл нам навстречу, это я об отступных. А теперь, с этим дурацким нападением один акционер вляпался, а к нему и так много претензий накопилось, а тут такой косяк и ультиматум от твоего имени на четыре ляма зелени, а денег то и нет! С ментами бодаться никто не хочет. Прокурорские свою часть от нашей с тобой сделки хапнули, им светиться нельзя, так что уработали — сейчас завещание пишет. Объясняю тебе, чтобы понял, что никто тебе мстить не будет. Некому просто. Семью с детьми пообещали этому уроду оставить в живых…
Что-то мне поплохело. Даже я со своим опытом к этому цинизму не готов. Ну, да ладно, не я первым начал.
— Деньги в рублях, переводить будем по курсу. — Продолжает между тем Карлович. — Банк Тинькофф. У него проще, и намного. Все операции по переводам средств через него пройдут. По финансовым делам тебе всё понятно? — уточняет адвокат.
— Да. — Коротко отвечаю я.
— Тогда, переходим ко второму вопросу. — Улыбается Иннокентий Карлович. — Всё заказанное тобой я купил. Марочное французское, даже бокалы к нему есть в упаковке. Бренд какой-то, подарочный вариант, я не вникал. К нему яблок немного и так, как ты просил, из сладкого. Рафаэлки, минитортик Наполеон, и так, по мелочи, но пакет тяжёлый. Вина две упаковки. Я так, на всякий случай. Но смотри, они литровые, не упейтесь там! И это… — суёт он мне что-то в руку… — на всякий случай. Пьяная баба «звезде» не хозяйка!
Смеётся, не любитель ненормативной лексики.
Презервативы. Пачка.
Ну, блин, Кеша!
— Если вопросов больше нет, то давай прощаться, чувствую у меня работы на всю сегодняшнюю ночь, и всё благодаря тебе!
— И баксам! — говорю я.
— И им тоже, — радостно смеётся Карлович, — но еврики лучше, а лучше всего английский фунт.
Посмеялись удачной шутке.
— Вопросов нет, — задумчиво произношу я отсмеявшись. Всё-таки этот вечер принёс поистине небывалые дивиденды. — Просьба есть.
— Какая? — тут же стал серьёзным адвокат.
— У меня выписка через три дня, — говорю я, — а как-то надо и до Комсомольска добраться, а тут такая непонятка с этим нападением. Кого-то, конечно, из попечительского совета мне в сопровождение дадут, но по вокзалам мотаться не хочется. Можешь решить, чтобы меня отвезли в детдом, например, тот же Саня?
— Саня? — удивился Иннокентий Карлович.
Задумался…
— Решим. Он отзвонится, я ему твой телефон скину. Принимается, тем более, и шеф просил присмотреть за тобой. Они, кстати, с
