Представив капитану для ознакомления с десяток досье на немецких шпионов, а также на русских разведчиков и контрразведчиков, Мэнсфилд, пожелав удачи, быстро распрощался с ним.
«Окрыленный» советами и рекомендациями британских шефов разведки и контрразведки, Джилрой через две недели доложил Вернону о готовности к выполнению задания государственной важности.
2
Первый лорд Адмиралтейства Великобритании Уинстон Черчилль был явно не в духе. Это было видно по тому, как он, нервно обрезав края толстой гаванской сигары, несколько раз пытался безуспешно ее зажечь, пока ему на помощь не поспешил только что пришедший с докладом майор Вернон Кэлл.
– Спасибо, сэр! – поблагодарил он и, глубоко затянувшись, подошел к высокому и широкому окну, выходящему на Уайтхолл, по которому туда-сюда сновали медлительные кареты и стремительные кэбы, прохаживались укрытые зонтиками вальяжные джентльмены и очаровательные леди.
Сделав несколько довольно продолжительных затяжек, лорд повернулся к стоящему у его стола офицеру и, не вынимая изо рта сигары, раздраженно промолвил:
– Чем вы сегодня можете меня порадовать, сэр?
– Есть хорошие новости, сэр.
– Неужели Германия объявила войну России? – спросил лорд, запечатлев на губах свою загадочную, словно у «Моны Лизы», улыбку.
– О нет, сэр. Но я думаю, объявления войны надо ждать со дня на день!
– А точнее вы не можете сказать? – помрачнел лорд и, вновь повернувшись к окну, глубоко затянулся.
– Государство тратит на ваше бюро большие деньги, а результатов нет. Вы даже не знаете, когда и откуда начнется война! Хотите, я бесплатно раскрою вам главный секрет кайзера Вильгельма?
– ???
– Вы знаете, за какое время Германия может провести полную мобилизацию?
– По имеющейся у меня информации – за две-три недели…
– Ваши сведения неверны. Я вам скажу точно – за семнадцать дней. А Россия?
– Но мы же против России не работаем, сэр, – пытался оправдать свое незнание майор.
– И здесь я вас выручу. России необходимо для полной мобилизации 40 дней. А что это значит? А это значит: а) исходя из того, что в Германии уже неделю полным ходом идет мобилизация, то объявления войны надо ждать где-то в конце июля или в начале августа; б) война начнется с Франции. Здесь вступает в дело простая арифметика: 40–17 = 23. А это значит, что тевтоны планируют за двадцать три дня разделаться с французами, чтобы потом все свои силы бросить на Россию. Вам понятно, сэр?
– Гениально, сэр, – промолвил Вернон и восхищенно добавил: – Вы прирожденный разведчик!
– В свое время, будучи в Индии, я занимался и этим, – многозначительно сказал лорд и снова повернулся к окну.
В кабинете наступила тишина, нарушаемая лишь тиканьем напольных часов.
– Вы сказали, что у вас есть для меня хорошая новость? – спросил хозяин кабинета.
– Да, сэр. Я принес вам очень важный для королевского военно-морского флота документ, – явно волнуясь, сказал майор и, торопливо развернув карту, положил ее на стол Первого лорда Адмиралтейства.
Черчилль, отложив в сторону сигару, достал из стола лупу в золоченом ободке с костяной ручкой и начал внимательно изучать документ.
– А это не подделка? – подозрительно глянув на Вернона, спросил он.
– Нет, сэр.
– Вы в этом уверены?
– Да, сэр! Большая часть информации о фортификационных сооружениях на острове Боркум проверена по другим источникам. Кроме того, свои положительные заключения дали морские специалисты и военные.
– Оставьте карту у меня, я еще раз проверю указанные там сведения по своим каналам. Этот документ может понадобиться нам при подготовке стратегического плана действий королевского флота на Северном море.
– У вас есть еще какие-то сведения о планах германского военно-морского флота и его оснащении? – спросил лорд.
– Наша информация почти полностью зависит от сообщений, которые Тирпиц разрешает публиковать в немецкой печати. Кроме этого, мы получаем доклады от «М» из Брюсселя и еще от двух агентов, очень подозрительных, работающих в том же городе. Эти два типа уже не раз предлагали нам якобы очень важные военные тайны, касающиеся строительства новых кораблей и их вооружения, но то, что я получал от них, показалось мне весьма подозрительным и не имеющим большого значения…
– Но как мы можем что-то реальное предпринять накануне войны, если над всеми замыслами Тирпица будет по-прежнему висеть густой лондонский туман незнания, – задумчиво сказал лорд, – не слишком ли это опасно? Если немцы действительно захотят нанести по нам неожиданный удар с моря, они могут это сделать так, чтобы мы заранее ничего не заподозрили. Мне кажется, в настоящее время мы двигаемся на ощупь и можем запросто попасть в западню, которую, возможно, готовят нам тевтоны.
– Это точно, сэр, – с сожалением произнес майор, – но у нас слишком ограниченное количество агентов в Германии…
– Но почему же мы до сих пор не можем организовать более широкую разведывательную сеть в Германии? – возмущенно промолвил лорд, пыхтя дымом, словно набирающий скорость пароход.
– Есть некоторые препятствия, сэр, – ответил офицер. – Во-первых, «Форин офис» против, и я вполне понимаю его опасения, что, если мы предпримем определенные действия, это может хоть в какой-то степени подтвердить немецкие обвинения в том, что мы поощряем шпионаж в этой стране. Уже несколько раз немцев захватывала шпиономания, и некоторые абсолютно невиновные английские туристы были арестованы как подозрительные лица. Во-вторых, предоставленные в наше распоряжение фонды слишком скудные, чтобы мы могли создать действительно эффективную разведывательную службу. В-третьих – и это самая большая трудность, – допустим, что у нас будет официальное разрешение на эту деятельность и увеличенное финансирование, нам все равно было бы чертовски трудно найти хороших агентов. Не может быть и речи о кадровых морских офицерах: они попадут «под колпак», как только пересекут немецкую границу. Нам, таким образом, следовало бы использовать гражданских лиц, которые должны были бы обладать не только хорошей репутацией, но и исключительными знаниями морского дела, особенно его технической стороны. Если найти такого человека, его следовало бы хорошо подготовить, дать ему инструкции, чтобы он знал, на что нужно обращать внимание, как
