– Значит, вы из династии славных гусар, – радостно возгласил Лермонтов.
– Да, господин ротмистр, – улыбнулся Аристарх.
– За это надо обязательно выпить, – воскликнул офицер и, подозвав вестового, послал его за шампанским.
– Господа офицеры, – громогласно провозгласил он, – корнет Баташов – гусар во втором поколении. Предлагаю выпить за него и на этом закончить наш сегодняшний ужин…
Офицеры дружно вскинули бокалы с пенистой влагой и, осушив их до дна, начали постепенно расходиться.
– Не удивляйтесь, господин корнет, тому, что мы так рано закончили веселье. Время такое. В былые времена загулы продолжались иногда до рассвета. Но с первыми лучами солнца по сигналу тревоги каждый представал перед полковым командиром в готовности к учениям или к бою. Это еще одна наша неписаная традиция. Всегда и во всем гусар должен оставаться самим собой и не забывать, для чего он носит полковой мундир…
И этот мудрый урок Аристарх усвоил на всю жизнь.
По прибытии к месту дислокации командир полка вызвал Аристарха к себе.
– Господин полковник, корнет Баташов по вашему приказанию прибыл, – четко, по-уставному доложил он и щелкнул каблуками так, что шпоры издали модный в училище малиновый звон.
– Бросьте вы свои училищные замашки, – строго взглянув на офицера, промолвил полковой командир, – здесь вам не столичный плац. И вообще, шпоры в боевых условиях только демаскируют кавалериста, – уже более благожелательным тоном добавил он. – Я вызвал вас для того, чтобы объявить о вашем назначении на должность младшего офицера шестого эскадрона, которым командует ротмистр Владимир Михайлович Лермонтов.
– Для меня высокая честь служить под началом потомка моего любимого поэта, – восторженно произнес Аристарх, но заметив скептический взгляд полковника, устремленный на него, добавил: – Я оправдаю ваше доверие, господин полковник.
– Я понял бы ваш восторг, если бы назначил вас, корнет, младшим офицером в ее высочества эскадрон, – пожал плечами полковник, – ведь я как полковой командир обязан заботиться об этом эскадроне. А шестой эскадрон, к вашему сведению, чаше всего бывает в разъездах да караулах. А почему? Да потому, что у меня правило: чем больше я кому-то доверяю, тем больше спрашиваю. Вам все понятно, корнет?
– Еще раз искренне благодарю вас, господин полковник, за то, что вы назначили меня именно в эскадрон ротмистра Лермонтова.
– Посмотрим, что вы через месяц скажете, – ухмыльнулся в свои пышные усы полковой командир.
– Честь имею, – задорно отчеканил Аристарх и, воодушевленный таким удачным для него назначением, помчался в офицерскую палатку шестого эскадрона.
– Господа офицеры, разрешите представиться по случаю назначения на должность младшего офицера шестого эскадрона, – прямо с порога радостно отрапортовал он.
– О-о! Нашего полку прибыло, – раздались удивленные голоса офицеров.
– Чему вы радуетесь, господин корнет? – сморщился словно от зубной боли поручик фон Фрейман. – Вы думаете, что ваше увлечение стихами великого предка ротмистра облегчит службу? Черта с два!
– Ну что вы, Владимир Адольфович, пугаете корнета, – заступился за Аристарха штаб-ротмистр Малагамба. – Владимир Михайлович у нас человек строгий, но справедливый…
– Кто это там своего командира обсуждает? – неожиданно раздался голос Лермонтова, входящего в палатку.
– Господа офицеры! – подал команду штаб-ротмистр.
Все офицеры вскочили с лавок и кроватей, вытянувшись по стойке смирно и вперив взгляды в неожиданно появившееся начальство.
– Господа офицеры, – удовлетворенно произнес ротмистр и, строго взглянув на подчиненных, добавил: – Не смотрите на меня так пристально. Предупреждаю, что, поедая глазами начальство, можно заработать язву!
При этих словах ни один мускул не дрогнул на спокойном, даже умиротворенном лице командира.
– Да хоть две, – глядя влюбленными глазами на Лермонтова, произнес фон Фрейман и, не сдержав себя, захохотал во все горло. В следующее мгновение Аристарху показалось, что от сотрясения, вызванного дружным ржанием офицеров, палатка вот-вот сорвется с кольев и улетит в поднебесье. Думая о чем-то своем, он не сразу понял суть шутки, но, глядя на необычайно спокойное лицо командира, в глазах которого играли бесовские огоньки, корнет вслед за всеми разразился безудержным, еще ребяческим смехом. Видя, какой необычайный эффект вызвала его шутка, через некоторое время сдался и Лермонтов, захохотав вслед за всеми.
– Ну все, господа офицеры. Посмеялись, и хватит! – вытерев платочком выступившие на глазах слезы, посерьезнел он. – А вы, корнет, что у нас делаете? – неожиданно спросил ротмистр, заметив среди своих офицеров Аристарха. – Я думал, что вас как окончившего училище по первому разряду полковник назначил в образцово-показательный, ее высочества эскадрон…
– Господин ротмистр, корнет Баташов! Представляюсь по случаю назначения на должность младшего офицера шестого эскадрона, – четко доложил он, но щелкать каблуками не стал, тем более что после аудиенции у полкового командира навсегда снял свои серебряные шпоры и запрятал их на самое дно чемодана.
2
12-я кавалерийская дивизия, в состав которой входили Стародубский драгунский, Белгородский уланский, Оренбургский казачий и гусарский полки, была сосредоточена на австро-венгерской границе в районе Проскурова. Гусары, ставшие лагерем в нескольких километрах от реки Збруч, по распоряжению командира дивизии генерала Каледина высылали вдоль границы конные разъезды, главной задачей которых было ведение тактической разведки.
Зная об этом, Аристарх, страстно желая поучаствовать в этом важном и довольно небезопасном деле, решил обратиться к ротмистру Лермонтову с просьбой назначить его в разъезд.
– Вы, господин корнет, уясните для себя простую солдатскую истину: «на службу не напрашиваться, а от службы не отказываться», – дружески посоветовал он, – если я решу послать вас в дозор, то вы узнаете об этом первым. А пока займитесь обучением солдат. С ними сегодня как раз поручик Фрейман учения проводит. Смените его и пришлите ко мне.
На ровной, просторной поляне, примыкающей своим дальним флангом к лесу, конники по команде поручика то строились повзводно, то рассыпались в атакующую лаву.
«Как это у него все четко да ладно получается», – подумал Аристарх, выезжая на своем объезженном накануне жеребце на поле.
– Господин поручик, ротмистр Лермонтов поручил проводить занятия мне. А вас он просил к себе, – выпалил Аристарх, как только поравнялся с офицером, занятым маневрами.
– А-а, господин корнет, – приятельски улыбнулся Фрейман, – как вы вовремя. Я так увлекся занятиями, что забыл обо всем на свете. А
