«что-то» врезалось в Генку и оказалось мячом.
Девчонки зааплодировали. Леночка манерно подломила одну ножку и игриво раскланялась. Кармашкин мрачно хмыкнул. Семенова была мастерица на подобные позы.
Он повертел мяч в руках, задумчиво пару раз стукнул им о землю, и…
Воздух дрогнул от громкого хлопка. Кармашкина отбросило в сторону.
Все звуки пропали.
Генка лежал на спине и с удивлением смотрел в небо. В небе носилась стайка воробьев. Как же было хорошо лежать, ничего не делать и просто смотреть на этих веселых беззаботных птиц.
А вокруг него уже вовсю суетились ребята, хваталась руками за щеки Леночка, застыл со свистком в зубах физрук.
Какая-то жилка в голове болезненно пульсировала, напоминая о том, что Кармашкин все еще жив.
Семенова беззвучно шевелила губами, открывал и закрывал рот физрук. Подошедший Стриж больно хлопнул его по плечу. От этого удара в голове раздался второй взрыв. В уши, по новой оглушая, ворвался голос физрука:
– Ну ты, блин, даешь!
– Мяч лопнул, – ахали за спиной.
– Геночка, – всхлипывала Семенова, садясь на корточки рядом с Кармашкиным. – Ну что с тобой сегодня происходит?
– Ничего не происходит, – оттолкнул ее от себя Генка, поднимаясь. Очарование момента прошло, птицы улетели, и со всех сторон на него навалилась суровая реальность с тройкой по геометрии, пропавшим журналом и несбывшейся мечтой о гитаре. – У меня все в порядке.
– Ты поосторожней себя веди. – Физрук опасливо косился на пострадавшего и вместе с остальными учениками 8 «Б» класса пятился в сторону. – С огнем не балуй.
– Нет у меня никакого огня, – не понял намека учителя Кармашкин. – Я домой, пожалуй, пойду.
– Иди, конечно, раз такое дело, – щедро разрешил физрук. – Береги себя.
– Не подходи! – От школы к ним мчался Майсурадзе. Вид он имел грозный. Ему только шашки не хватало, чтобы начать рубить всех направо и налево.
Генка остановился и тупо посмотрел на приятеля.
– Что с тобой? – подлетел к нему Вовка.
– Ничего, – равнодушно пожал плечами Генка. Он еще не совсем пришел в себя после взрыва, поэтому реакция у него была несколько заторможенная.
– А рвануло что? – Майсурадзе дернул Кармашкина сначала за одну руку, потом за другую, видимо, желая убедиться, что все у друга на месте, и только потом посмотрел на остатки мяча.
Остатков этих было немного. Пара белых лоскутков да под ними кривой гвоздь.
– На гвоздь напоролся, – предположил неспешно подошедший Костик.
– Как же он это сделал? – Физрук в одной руке все еще держал свисток, а в другой остатки мяча, примеряя, как гвоздь должен был в него войти, чтобы случился такой взрыв. – Никогда с подобным не встречался.
Под шумок Кармашкин похромал к школе. Голова у него все еще болела, и он решил воспользоваться разрешением физрука пойти домой. Он медленно брел по дорожке, когда его догнал Костик.
– Не уходи, разговор есть! – тронул он Кармашкина за рукав.
– Не о чем мне с вами говорить, – отдернул свою руку Генка.
– Подожди Вовку, он все расскажет! – не отступал от него Янский. Как все музыканты, он был упрям.
– Что вы мне можете рассказать? – остановился Кармашкин. – Я уже почти журнал нашел, а вы все вокруг ходите!
– Где нашел? – Костик с изумлением посмотрел на Майсурадзе, который все еще изучал место взрыва.
– Где надо, там и нашел! – огрызнулся Генка. Он решил, что если ему никто ничего не рассказывает, то и он помолчит. Почему это он должен все тайны выдавать?
– Мы тоже нашли, – низко склонился к нему Костик. – Его Прохоров спрятал.
– Какой Прохоров? – покрутил пальцем у виска Кармашкин. – При чем тут Прохоров? Это все Стриж!
– Илюха? Ты что, он здесь ни при чем! – заторопился Янский. – Это Димка…
Больше Генка слушать не стал. Он развернулся и зашагал к школе.
– Завтра будет день сюрпризов, – в спину ему крикнул Костик.
– Мне сегодняшних сюрпризов хватило, – бросил через плечо Кармашкин.
– Помнишь, на желание спорили, когда журнал появится? Ты говорил, что завтра. Так и будет.
– Так и будет, – остановился Генка. – Но не потому, что вы тут такие все крутые, а потому, что я все сделаю.
– Да ничего ты без нас не сделаешь, – мимо него прошел хмурый Вовка. – Вон, можешь посмотреть. Он
