На несколько секунд установилась тишина, которую прервал Володя, показавшись в окошке раздачи, и, улыбнувшись, ляпнул:
– Мент родился! Кипятку-то сделать еще?
– Я спать, – я поднялся из-за стола и задержал взгляд на Василии.
– Все тихо, Николаич…
– А вообще странно, у них что, нет радистов? Или радиостанции не в строю? – Иваныч приподнял бровь.
– Или они хранят радиомолчание и изучают обстановку… в эфире же такой галдеж стоит! Одни телеграммные сеансы из Лунево чего стоят!
– Это точно, – хмыкнул Вася.
– Моя вахта как всегда?
– Да, «собачья», я разбужу, – ответил Иваныч и, допив остывший кофе, вышел следом за мной…
432-й день
Ночь. Душная тропическая ночь, миллиарды звезд наверху и шум силовой установки из трюма. Держу средний ход, так как уже третий день непонятная чехарда с глубинами. Вчера прошли над каким-то большим объектом, лежащим на грунте на глубине всего пятнадцать метров. Иваныч в последний момент успел отвернуть, иначе была бы у нас борьба за живучесть в районе, в который никто из новых жителей Архипелага еще не забирался и соответственно на SOS никто не откликнется. Да и волна стала ощутимой, хоть Иваныч и успокаивал, что волнение умеренное. Интересно, умеренное относительно чего?
Вот и стою у штурвала, строго держа курс, поглядываю на приборы и с нетерпением жду восхода. На открытом мостике несет вахту Виктор, осматривая периодически горизонт в ПНВ.
– Качка стала ощущаться сильнее, – оставив место у «Утеса», в рубку вошел Виктор. – Кофе еще есть?
– Да, – я кивнул на термос, – я тоже заметил.
– Интересно, а наша посудина какое максимальное волнение выдержит?
– Проверять не хочется, но Иваныч уверял, что четыре-пять баллов «Аврора» выдержит.
– Ладно, я наверх, – выпив несколькими большими глотками уже теплый кофе, сказал Юра и развернулся к выходу.
В этот момент радар тревожно пиликнул, а на зеленом экране ясно обрисовалась береговая линия и несколько одиночных объектов.
– Что там? – Виктор присмотрелся к экрану радара.
– На границе сетки отбило, то есть восемнадцать миль.
– Это километров тридцать?
– Двадцать восемь… сходи, разбуди капитана, – сказал я и сбавил ход до малого.
В тельняшке, трусах и с трубкой в зубах Иваныч явился в рубку…
– Материк?
– Не уверен, Иваныч, но вполне возможно, что южная часть того, что осталось от материка, – я уже разложил на столе карту и пытался срастить то, что мы видим на радаре, с нашими топографическими реалиями.
– Ладно, до рассвета заякоримся, глубина позволяет, а там уж видно будет, – Иваныч постоял несколько секунд, разглядывая картинку на радаре, кивнул каким-то своим мыслям и, утопив кнопку «громкой», сказал: – Экипаж! Боевая тревога! Боцман! Якорь к отдаче приготовить! Командиру БЧ-2, усилить охрану!
– Думаешь, все так серьезно?
– Не знаю, Сергей, но лучше перебдеть. – Иваныч указал мундштуком на скопление неких объектов рядом с береговой линией. – Это не авианосец с танкером, но какие-то лохани точно.
– Что ж, раз все тут уже «на товсь», пойду прикорну на часок.
– Да, иди… Володьке скажи, пусть завтрак начинает готовить, что-то мне подсказывает, что день будет длинный и беспокойный.
Передав приказ капитана коку, я спустился в каюту и, прежде чем улечься, проверил состояние оружия и боекомплекта в пирамиде, чутье у Иваныча звериное, уже не раз проверено… АКМС прожорливо клацнул затвором, я поставил автомат на предохранитель и закрепил в пирамиде. Уже засыпая, я слышал, как по палубе шлепает босыми ногами экипаж, а также, как плюхается в борт волна, вызывая ощутимую качку «Авроры».
Проснулся оттого, что сквозняком распахнуло приоткрытый иллюминатор. Уже светало, качка стала сильней, отчего по всему корпусу корабля раздавалось нервирующее поскрипывание, где-то звякал такелаж и доносился отборный мат боцмана по этому поводу, то есть из-за незакрепленного бегучего такелажа рангоута. Достал из тумбочки ТТ и, пристроив его в кобуру на поясе бридж, подошел к умывальнику. Прохладная вода вкупе со сквозняком из иллюминатора быстро заставила меня окончательно проснуться, и я потопал на мостик.
– Николаич, – придержал меня за руку Юра, как только я показался на палубе и направился к трапу на мостик, – накинь-ка.
Юра протянул мне ярко-оранжевый спасательный жилет, и я обратил внимание, что все находящиеся на палубе уже облачились в спассредства. Все серьезно, и порывы ветра весьма серьезные, да и волна нет-нет да и шлепнется с шипением на палубу, пересекая ее от борта до борта.
– Ого! Это что такое с погодой? – ответил я, накинув жилет и застегивая пластиковые замки.
– Погода – это еще не все сюрпризы, – Юра сначала кивнул на линию берега на горизонте, а потом на ходовую рубку. – В общем, там Иваныч, он расскажет.
– А, проснулся, – Иваныч мельком посмотрел на меня и, удовлетворенный моим внешним видом, одобрительно кивнул. – Погода портится, Серег, гидромета и сводок у нас как бы и нет… А повести «Аврору» дальше я бы не рисковал.
– Значит, уходим?
– Да, я уже отдал приказ боцману выбирать якорь. Ты пока вон туда глянь, – Иваныч протянул мне бинокль, – кто-то неплохо зацепился там и развивался, пока что-то не произошло, Вася уже час пытается хоть как-то связаться – глухо.
Большой остров, побольше Сахарного, и береговая линия, уходящая за горизонт, образовывали узкий пролив, в который Волна и ее последствия «напихали» пару десятков кораблей, сухогрузов, рыбацких сейнеров и прочего плавающего, которое сейчас предстало перед нами неким нагромождением из железа. Насколько позволял шестнадцатикратный «Yukon», я смог разглядеть и нагромождение судов в проливе, и пару десятков шлюпок, катеров и плотов. Выло видно, что один из склонов острова явно обработан под сельское хозяйство, есть какие-то навесы, домишки и даже пару добротных срубов разглядел.
– Иваныч… а может…
– Иди в жопу, Серега! Я понимаю, что любопытство не порок, но рисковать твоей драгоценной задницей и «Авророй» я не буду, не видишь, шторм идет!
В этот момент случился такой порыв ветра, что «Аврора» накренилась градусов на тридцать.
– Твою ж мать! Серег, дуй в каюту, не отвлекай и не мельтеши! Уходить надо к хренам! Кабы не развалило нашего флагмана, еще полтора балла сверху и все – шандец! – рявкнул на меня Иваныч, а потом утопил кнопку «громкой»: – Всем с палубы! По боевым постам сидеть и без команды не высовываться! Боцману прибыть в ходовую рубку!
Очередной удар очередной высокой волны в борт застал меня как раз на спуске по трапу с мостика. Я испугался, сильно испугался, потому как меня, как щепку, швырнуло к надстройке, и я хоть и успел сгруппироваться, но все же ощутимо саданулся плечом, выматерился, подскочил на ноги и понесся к трапу, что вел на нулевую палубу, где только и успел сигануть вниз, как сверху, с шипением меня обдало холодной соленой водой, и я столкнулся с Андреем Строгановым…
– Николаич, там радист что-то принял, зайди… – боцман панибратски хлопнул меня по плечу и шустро побежал вверх по трапу.
– Ну, что у тебя? – я вошел в каюту
