– Похоже, пятиваттки какие-то любительские типа «Мидланда», тоже суета у них, готовятся к шторму. И, похоже, этот шторм у них тут не первый, уж слишком как-то обыденно команды раздаются, будто не в первый раз… Да вот, я записал немного, – Вася ткнул мышкой пару раз по экрану ноутбука, и я прослушал короткий диалог на английском, но было понятно, что для всех участников разговора, а их было не менее четырех, английский язык не родной, и один из говорящих был явно русский, так как «ё», «на» и «бля» для связки слов использовать больше некому.
– Попробуем связаться?
– Нет, Вася, пока не надо, одно хорошо – есть большой анклав, а как до него добраться, будем решать, если выберемся из этой передряги.
– Сильная течь в моторном! – донеслось из динамика громкой связи.
…и началось! Я с момента Волны не испытывал такого страха перед морской стихией. Хоть Иваныч и успел развернуть «Аврору» и пытался оседлать то одну волну, то другую, болтало, качало и швыряло нас будто невесомых. С мачт сыпался такелаж, по правому борту часть лееров сломало, все, что было незакреплённое в каютах, на камбузе, в кают-компании и трюме, скакало, подпрыгивало и летало от переборки к переборке, имея все шансы покалечить кого-либо из экипажа.
Сбив руки в кровь, я, Вася и мотористы ставим уже третий раздвижной упор, пытаясь «поймать» трещину по левому борту. Самую поврежденную часть борта кое-как зачеканили «пластырем» из брезента, пакли, досок, одного бревна и аварийных клиньев. Воды по пояс, мотопомпа надрывается и вот-вот заглохнет… В какой-то момент стало понятно, что вода больше не прибывает, и мы с Василием метнулись к ручному насосу и по очереди налегли на рычаг, дабы ускорить процесс откачки забортной воды. Только сейчас обратил внимание на то, что я о какую-то железяку рассек себе колено, хорошо так рассек… неудивительно – падали и хлебали воду все неоднократно. «Аврора» приняла еще один удар, накренилась, и по всему корпусу пошла жуткая вибрация…
– Что с валом? – из динамика под потолком донесся голос Иваныча.
– Скидываю обороты, Ивыныч! Иначе корму развалит!
– Твою мать! – только и ответил Иваныч и отключился.
С божьей помощью, стараниями Иваныча и всего экипажа «Аврора» кое-как вырвалась из штормовой зоны спустя почти пять часов борьбы за живучесть. В скорости мы потеряли, идем на малом ходу, так как попытка увеличить обороты влекла за собой неимоверную вибрацию корпуса.
– Не туго? – закончив с обработкой моего колена и наложив повязку, спросил наш судовой врач.
– Сойдет, главное, мозг не задет, – ответил я и кивнул на Василия, который также сидел в кают-компании напротив меня с повязкой на голове, это он при очередном резком крене «Авроры» приложился головой о шпангоут.
По кают-компании начал расходиться нервный смех «отходняка».
– Ладно, пойду к Иванычу, подменю, – я поднялся и захромал на выход, но сначала зашел к себе в каюту и достал из тумбочки армейскую фляжку в брезентовом чехле.
Сосредоточенный, черный как туча и со значительно побелевшими висками, Иваныч стоял у штурвала, когда я поднялся в рубку.
– Давай порулю.
– Рули, Серег… только это, я правую руку разжать не могу…
– В смысле?
– Не знаю, все тело свело…
– Так, ну-ка, открывай ротик… очень вкусное лекарство… – я обошел Иваныча и открутил пробку фляжки. – Давай еще глоточек, наши хуторяне толк в этом пойле знают! Вот, молодец… теперь трубочку…
Достав из нагрудного кармана Иваныча трубку и кисет, я набил ее табаком, раскурил и протянул Иванычу, тот жадно схватил ее губами, сделал несколько затяжек… не знаю, то ли самосад крепкий, то ли растрогался так наш капитан от моей заботы, но в уголках его глаз проступили слезы.
– Вот и хорошо, давай-ка один пальчик… второй…
Я помог Иванычу расцепиться со штурвалом и, усадив его в капитанское кресло, снова протянул флягу.
– Знаешь, Серег… – сказал Иваныч спустя несколько минут молчания, – я же никогда, слышишь, никогда вот так сам не попадал… ну было по молодости, штурмана подменял, так то боевой корабль был, эсминец, мать его! А тут… я, если честно, думал, всё, шандец, всех вас погублю…
– Ты справился, Иваныч, и лучше, чем ты, я не знаю ни одного капитана в этом мире, – я повернулся и подмигнул ему. – Вырвались же!
– Вырвались, – Иваныч опустил голову и громко вздохнул, – но к новому экватору я пойду теперь только на судне из старого мира, никаких деревянных новоделов!
– Согласен, с мореходностью у «Авроры» слабовато, пусть меж островами Архипелага «бегает», а нам надо что-то другое на роль флагмана выдвигать.
– А теория этого кришнаита, похоже, подтверждается.
– Отчасти да. Ну что, как рука?
– Да отпустило вроде, только пальцы онемевшие еще.
– Ты иди, спи…
– Да, пойду, – Иваныч еще раз приложился, закрутил пробку и отдал мне флягу, – только если что, сразу буди.
– Обязательно, – я снова отвлекся от управления и приборов и оглянулся на Иваныча.
Пирс на Железке был свободен, и пришвартовались по-барски, то есть как получилось, так как руль у нас почти заклинило еще три дня назад. Иваныч намеренно загнал «Аврору» на отмель рядом с пирсом, судно уткнулось килем в каменистый берег и, чуть накренившись, замерло. Вымотались и устали все… Кроме того, что были трое увечных, не сильно, но с переломами, остальной экипаж отделался небольшими ушибами, испугом и весь переход занимался тем, что подменял тех, кто стоял на ручной помпе, потому как мотопомпа перегрелась и вклинила к исходу первых же суток болтанки.
– Иваныч, а как мы слезать с мели-то будем? – спросил я капитана, когда он дал команду заглушить двигатель.
– Никак! Пока с нашей верфи ребята сюда не прибудут и не устранят течи по трюму, а потом сдёргивать ее буксиром с мели и на буксире же тащить к Сахарному.
– Все так плохо?
– Да, не в те воды сунулся наш флагман, – хмыкнул Иваныч и как-то грустно улыбнулся, – но свою задачу он выполнил, и даже перевыполнил.
– Ладно, я к радисту, дам радио по закрытому каналу и…
– И спать! – договорил за меня Иваныч, а потом утопил кнопку громкой связи и сказал: – Всему экипажу – благодарность от капитана… всем отдыхать двенадцать часов!
Прежде чем завалиться спать, после того как я дал радио на Сахарный, сначала зашел к нашему врачу, чтобы перевязать колено, но тот спал прямо на операционной кушетке. Не стал будить, самостоятельно перевязался и побрел в свою каюту, в которой тоже «без задних ног» уже дрых Юра. Вытянувшись на шконке и закрыв глаза, я слышал через открытый иллюминатор, как Иваныч вежливо посылает Сашу и бойцов комендатуры Железки:
– Мужики, все потом, у нас все живы и все, кроме меня, уже спят… неделю на ногах с перерывом на пару часов сна – это тяжко, все позже,
