Осмотрев другие парочки — двух бабёнок сразу больше ни у кого не было, — я утвердился во мнении, что все ушастики как брёвна. Пока их предварительными ласками распалишь, уже самому ничего не надо, не интересно, поэтому-то я даже позавидовал возможностям могучего в сексе воина-аграфа.
Через час мне надоело изучать жизнь ушастых, к тому же выяснилось, что пленников у них нет, да и есть захотелось, те тоже, несмотря на ночь, начали ужинать, поэтому, вернув дроидов, я побежал обратно.
Поужинав, я оставил «Призрак» сторожить снаружи и завалился спать в кондиционированном отсеке флаера. Очень уж у меня тут удобная и мягкая лежанка была с подушкой.
В этот раз будильник был включён и известил меня, что уже утро. Почесав зудевшую мочку уха — похоже, не показалось, был комар, — я отодвинул надувную подушку, найденную в личных вещах пилота, и, зевнув, сел на лежанке.
— Супчику сварить или жаркое сделать? — пробормотал я, не переставая зевать.
Размышляя над этим выбором, я с помощью канистры принял водные процедуры, это освежило меня, хотя вода была тёплой. Канистра после мойки кролей оставалась снаружи у правой опоры и успела слегка нагреться под вставшим солнцем. Было девять утра, я дал себе поспать лишний часок.
Позавтракав пайком, я решил приготовить что-нибудь этакое уже на месте, заодно и выживших порадую. Они должны находиться у корабля. Если он сильно не пострадал, там должно быть всё, чтобы им выжить.
Подняв аппарат, полетел дальше. Тут около часа лёта осталось, надеюсь, доберусь нормально.
На высоте трёхсот метров я разглядел вдали тёмную стену туч. Не показалось вчера, действительно непогода надвигается.
— За мной грозовой фронт двигается, с моей скоростью вряд ли догонит, но нужно поторопиться, — пробормотал я.
Поляну ушастых я пролетел, оставаясь вне их зоны видимости. Однако смысла в этом, как оказалось, не было: сенсоры показали, что лагерь уже пуст, а сканер неожиданно запищал, сообщая о большом количестве живых внизу. Орда ушастых двигалась по лесной дороге прямо подо мной, растянувшись на два километра.
Несомненно, они видели, как я на скорости триста километров в час пролетел над участком леса, где они двигались. Меня это особо не обеспокоило, только мелькнула мысль, что они направляются в сторону корабля, но, надеюсь, дорога повернёт и они уйдут в сторону.
Буквально через пятнадцать минут лес закончился, и дальше я полетел над степными просторами, оставив уничтоженный караван в шестидесяти километрах справа, а разбитый самолёт с бивуаком уничтоженных работорговцев далеко позади.
Естественно, про то, что летел на антарском аппарате, я не забывал, поэтому, когда с помощью средств визуальной разведки обнаружил впереди обломки крейсера — они ещё дымились — сразу пошёл на снижение и, немного приблизившись, произвёл посадку. Всё, дальше только пешком до опознавания, а там можно уже перегнать аппарат ближе.
Покинув салон, я открыл шлем и, вдохнув степной воздух с примесями разных запахов, которые присущи только этой местности, с удовольствием выдохнул. Скоро на меня навалятся проблемы, более чем уверен, что придётся некоторую их часть брать на себя, вот я и пользовался теми крохами времени, чтобы ещё раз почувствовать себя одиноким путешественником, который ни за кого не отвечает.
Нет, я не выпячиваю себя, мол, вон какой профессионал, на все руки мастер. Разведка действительно подготовлена более чем хорошо, однако не так качественно и широко, как у меня. Базы Древних сделали из меня профи в разных дисциплинах, не зря же я специально подбирал базы перед отправкой. Да и не собирался я бросать людей, помогу, чем смогу.
Закрыв флаер и поставив его на охрану, я сразу взял средний крейсерский ход, направляясь к обломкам корабля. При приближении я обнаружил повозки и пасущихся тягловых животных. Это порадовало, значит, спасённая часть экипажа добралась до упавшего корабля, а то я беспокоился. В экипаже оказалось очень много молодёжи без опыта работы на планете, так что не знаю даже, как они себя поведут. Базы знаний для выживания у них, конечно, есть, но их ещё надо уметь применить на практике. Опыт и уверенность приходят с годами.
Меня обнаружили за два километра. А дроид-разведчик, что уже крутился над обломками, засёк часового, как только тот забил тревогу.
— Что-то их мало, — пробормотал я.
Судя по лагерю у корабля, шестнадцать человек. Совсем мало. На таких крейсерах экипаж до двухсот человек. Крейсер был авианосным.
Меня засекли визуально, поэтому, приблизившись ещё на километр, я поднял руку и согнул её в локте, чуть не стукнув кулаком по макушке шлема. Это был тот знак опознавания, насчёт которого мы договорились с лейтенантом Ларсом Иго. Он, кстати, находился среди рассредоточившейся группки встречающих, рядом с пожилым мужчиной в рваном комбинезоне со следами огня на нём. Слегка подёрнутая сединой шевелюра мужчины тоже имела следы встречи с огнём. Судя по знакам различия, это был флаг-майор. Я даже гадать не стал, кто это — на плече у него был знак капитана корабля.
Лейтенант заметил моё движение рукой и, наклонившись к капитану, что-то сказал ему. Тот кивнул. Иго встал и, повесив автомат на плечо, энергичным шагом направился ко мне. Сам я, после того как сделал опознавательный знак, остался на месте, ожидая парламентёра для подтверждения, что я это я.
— Добрый день! — крикнул он, приблизившись метров на тридцать и пытливо разглядывая мой скаф.
«Призрак» был полностью загерметизирован, даже бронестекло шлема затемнено, и лейтенант опасался, что в таком виде к ним мог подойти кто-то чужой. Поэтому пришлось осветлить забрало, чтобы то стало прозрачным и лейтенант мог меня опознать.
— И тебе не хворать, — ответил я, с трудом подавив кивок. — Почему людей так мало?
— Все, кто выжил, господин полковник, — вздохнул Иго.
Активировав открытие скафа, я вышел наружу и пожал лейтенанту руку, тот знал это приветствие, поэтому спокойно ответил, без удивления.
— Что, совсем никто не выжил?.. И давай без чинов.
— При
