— И посты уничтожить, и эсминец за раз мы не сможем, — задумчиво сказал Лазарев. — Людей и возможностей нет. А если каждую ночь в проливе по операции проводить, немцы быстро восстановят и усилят свои подразделения, перегруппировав их. Они уже тогда точно будут знать, что нам нужен пролив.
— Да, это верно. На большие силы немцы рассчитывать не могут, сейчас не только все резервы, но и всё, что могут, отправляют под Ростов-на-Дону, хотят ликвидировать партизанский край. Ещё им мешает то, что они на обоих берегах Дона, а силы распылять не хотят, решают по одному уничтожить. Это наши радисты услышали, а я проанализировал и пришёл к таким выводам.
— Тогда что будем делать? — в который раз спросил Лазарев.
— Вот сейчас и обсудим план, что мне пришёл в голову. Я прикинул разные вариации… Знаете, чего от нас не ждут?
— Чего?
— Наглости.
— Ха, — хмыкнул мичман. — По-моему, за последние дни мы только одной наглостью и действовали, они уже должны привыкнуть.
— Да, верно, но я не о том. Пролив функционирует, несмотря на то что находится недалеко от боевых действий и наши самолёты туда залетают. Недавно самоходную баржу с углём на дно пустили, я сам слышал доклад летунов. Илы работали. Но я не об этом. Судоходство в проливе осуществляется в основном ночью. Как немцы определят, что мы свои?
— Световые сигналы?
— Прожекторы они не используют, только сигнальные фонари. Каждую ночь свой сигнал. Однако главное, что они ЗНАЮТ, что в такое-то время пройдёт определённое судно. Их заранее предупреждают. Вот я и предлагаю узнать, какая баржа идёт примерно в это время через пролив, взять её на абордаж, выяснить время прохода, сигналы — и всё, мы идём вместо них ночью, а опознавшись, проходим пролив. Дальше уже разберёмся.
— А если звукач на подлодке знает шум работы машин этого судна? — предположил Лазарев, хотя и сам увлёкся этой идеей, было видно, что она ему нравится.
— Ну, во всех планах есть огрехи. Я свой предложил, давайте будем думать, как это так хитро провернуть, чтобы всё получилось?
— Прямо диверсионная операция, — хмыкнул мичман. — Только морская. Только где мы тут будем в ней?
— Твой катер на буксир берём с заглушенными дизелями. Чтобы не выдал себя. Так в темноте и проведём, укрыв за баржой. Вот с лейтенантом другой план. Он остаётся на входе в пролив, и когда мы его пройдём, там по времени определимся, мы сигнал по рации дадим, то стартует и торпедирует эсминец, если повезет, конечно, и на полном ходу за нами. А дальше уходим в Поти и передаём всё, что уцелело, нашим.
— С эсминцем обязательно?
— Я хочу, чтобы на счету нашей группы был потопленный боевой корабль. Эсминец, конечно, не «Тирпиц», но подойдёт. А так с эсминцем мы счёт увеличиваем. Ты и сам не хочешь разве проверить себя в боевой обстановке?
— Почему нет, хочу, просто странно…
— Ну и ещё ты у нас как прикрытие, если на эсминце что заподозрят. Атакуешь, а мы уйдём.
— Ладно. План, несмотря на его авантюрность, мне, как ни странно, нравится.
— Согласен, мне тоже, — кивнул мичман.
— Значит, берём его за основу, — решил я.
— Но как мы узнаем, какое судно, подходящее по описанию с баржой и буксиром, будет проходить через пролив в нужное нам время? Я ведь так понимаю, мы уже этой ночью будем его проходить?
— Насчёт нужной информации, не волнуйтесь, это моё дело. Прорыв — да, сегодня ночью. Если не получится, следующей ночью и так далее. Поэтому, товарищи командиры, готовьте катера к ночной операции, особенно минно-торпедное вооружение. Что хотите с «немцем» делайте, но чтобы всё по нему знали. Ночью у вас будет экзамен по этому вооружению, и я надеюсь, вы его сдадите. Сейчас расходимся, как появится информация по судну маскировки, снова соберёмся. Это всё.
Конечно, я не вёл такие совещания, как это обычно происходит в штабах, просто общался с командирами, свои идеи выдавал, их предложения выслушивал, вот и сейчас так было.
А проблемы с нужным судном имелись, выяснить о нём с помощью радиостанций вряд ли удастся, это тыловики у них иногда внаглую, не шифруясь, общаются, а моряки стараются шифровать сообщения даже по не военным грузам. Поэтому тут может помочь только непосредственная разведка. Вызвав вахтенного, я отдал ему приказ спустить большую шлюпку на воду. В неё — мой мотоцикл-одиночку, и пусть Юру позовут, он идёт со мной. Пусть берёт вооружение, что у него было. С нами — один матрос, в лодке подождёт.
Я собрался, за старшего оставил Лазарева. Придерживая винтовку и каску, я спустился в шлюпку к уже ожидавшим меня в ней Юре с Антоном и велел грести к косе. Она в миле от нас находилась. По ней можно доехать до берега, а там и Бердянск недалеко, у него приличный порт, в котором я и планировал выяснить план маршрутов судов, идущих через пролив. Надеюсь, в эту ночь там будет проходить что-то подходящее, иначе придётся ждать следующей ночи, и так, пока не попадется что стоящее.
По моему мнению, и командиры были со мной согласны, мы могли пройти пролив, только если замаскируемся под немцев. Я также согласен с Фадеевым, что силуэты буксира и десантной самоходной баржи морякам с эсминца могли
