– Войдите.
Тасиро вошел, вытянулся. Худой, жилистый, легкий, ладный, лейтенант казался сейчас Цутаки совершенством подчиненного, верной собакой, сказочным оруженосцем из эпохи эйю дзидай, одетым в защитную гимнастерку без погон, галифе и сапоги. Да, его народ будет непобедим, если он способен рождать таких людей. Глядя на лицо Тасиро, можно подумать, что навстречу этому человеку что-то подуло, и он хочет досадливо отмахнуться, но что-то сдерживает его. Брови, скулы, углы губ Тасиро кажутся оттянутыми назад. Без сомнения, в лице Тасиро, в узких губах, в чуть выступающем подбородке есть что-то жестокое, почти зверское. Глаза лейтенанта бесстрастны, а оттого, что один чуть косит, создается вообще жутковатое ощущение. Но это и хорошо, потому что Тасиро верен Цутаки. Сначала рядовой, потом капрал, а сейчас лейтенант Тасиро Тансу всегда, в течение пяти лет войны, был верен ему, ни разу не изменил даже в мелочи.
– Тасиро, спасибо за суси.
Тасиро поклонился:
– Большая честь, господин майор.
Тасиро не бабник, равнодушен к выпивке, наркотикам, азартным играм. Пожалуй, единственный его недостаток – чрезмерная жажда убийства. Нет, можно сказать мягче – жажда всегда, во что бы то ни стало утвердить себя как идеальный аппарат уничтожения, машина смерти, которой нет равных. Тасиро, наверное, свободно может удавить десятерых, даже если они будут с ножами, а он – с голыми руками. Цутаки сам видел, как Тасиро несколько раз входил в барак к военнопленным и раздавал ножи. Итог всегда был один: пять трупов, и самое большее – один легкий порез на Тасиро.
– Очень вкусно. Как дела?
Тасиро молча полез в карман гимнастерки, достал жестяную коробочку из-под леденцов. Осторожно открыл крышку, поставил на стол. Цутаки нагнулся: в коробочке лежали два бриллианта; на глаз в одном из них было около полутора, а в другом – около двух карат. Исследовав камни на цвет, влажность среза, качество рундиста, Цутаки положил бриллианты в коробочку. Камни были средними.
– И это все?
– Все, господин майор.
– Наверное, ты жадничал, Тансу.
– Никак нет, господин майор. Я предлагал, как вы сказали, максимальную сумму в иенах за каждый карат.
– Откуда эти бриллианты?
– Камень поменьше куплен у ювелира Чжу, улица Цзюаньшань, двадцать четыре. Побольше – у Сона.
– Что, у нашего Рыжего?
– Так точно, господин майор. У Рыжего.
– Он же говорил, что у него больше ничего нет.
Уголок губы Тасиро дернулся, застыл. Значит, он пытал Сона.
– Понятно. Ты втолковал ему. А деньги заплатил?
Тасиро молчал.
– Так заплатил или нет?
– Господин майор. Я заплатил ему по официальному курсу. В гоби.
– Тасиро, это уже плохо. Зачем ты это сделал?
– Он был готов отдать так.
– Я же просил тебя: за любой, понимаешь – любой бриллиант ты должен платить в иенах, в самом крайнем случае – в долларах. Мы больше потеряем, если будем платить бумажками, которые ничего не стоят. Ты что, не знаешь, что дайренские ювелиры самые опытные в мире?
– Знаю.
– Вот ты сейчас содрал кожу с Сона, а чего добился?
– Он достал из тайника бриллиант.
– Во-первых, нам нужен не один бриллиант, а бриллианты. Во-вторых, что это за бриллиант? Средний камень, желтая стекляшка в два карата. И об этом уже знает весь Дайрен. Кончится тем, что дайренские ювелиры начнут прятаться от нас по тайным квартирам вместе с женами и детьми. Ты понимаешь это?
Тасиро молчал.
– Хорошо. Где ты был еще?
– По всем адресам, господин майор. В том числе из крупных – у Дун Шифу на набережной Умэ, у Гуан Муляна на улице Паньбэ, у Шавлакадзе на бульваре Вэй, у Ким Гао на улице Сюлинь, у Ализаде на набережной Вэнь…
– Что, везде пусто?
– Так точно, господин майор. Пусто по всем адресам, как у крупных ювелиров, так и у мелких.
– Что ты скажешь по этому поводу?
Тасиро одернул гимнастерку. За этим молчанием что-то скрывается.
– Тансу?
– Несколько причин, господин майор. Камни резко подорожали. Они боятся. Для покупки крупных партий нет эквивалента.
Цутаки подошел к нему вплотную, взглянул в глаза:
– Болтовня. Что ты считаешь эквивалентом? Баб? Жратву? Деликатесы? Наркотики? Что ты мне тут говоришь: «подорожали», «боятся», «нет эквивалента»? А имперская иена что – плохой эквивалент?
– Виноват, господин майор.
– Или ты решил темнить?
– Вы несправедливы ко мне, господин майор.
– Так вот, я спрашиваю тебя: что – иена плохой эквивалент? Или доллары?
– Если говорить правду, то нас кто-то обошел.
– Болван. Открыл истину. Да я это знаю без тебя. Все крупные бриллианты Дайрена, Чанчуня и Харбина давно кем-то скуплены. Кем? Ты не знаешь. А они скуплены умело, постепенно, продуманно. И не так, как делал ты, а на полном доверии. Но кем?
– Господин майор. Я знаю, как и вы, что часть бриллиантов скупил некий Яо из Харбина.
– «Яо из Харбина». Младенцу ясно, что это подставное лицо.
– Еще я слышал о господине My из Чанчуня и господине Сианге из Дайрена.
– «My», «Сианг». Кто это? Духи? Не знаешь? Хорошо, пусть это духи, но кто им передавал бриллианты? Как? Каким образом?
– Несколько ювелиров сказали, что бриллианты передавались этим людям в судках с деликатесами. Уносил их пожилой кореец.
– Слушай, Тансу, хватит этих баек. «Пожилой кореец»… ну и что? Как его зовут? Какие приметы? Куда он уносил эти деликатесы? Кому передавал? С кем был связан, наконец? Почему мы до сих пор не можем это выяснить?
Тасиро пожал плечами.
– Хорошо, Тансу, – примирительно сказал Цутаки, решив больше не распекать его, – ты честно выполнил свой долг, и я благодарю тебя. Как ты себя чувствуешь?
– Не понимаю, господин майор.
– Я хочу сказать – ты готов к работе?
– Опять не понимаю, господин майор. Извините.
– Ладно, Тансу, не валяй дурочку. Спрашиваю я тебя о твоем состоянии потому, что задание, которое я хочу тебе сейчас дать, очень серьезное.
– Слушаю.
– Перехвачен ночной телефонный разговор генерала Исидо с полковником Катаямой. Несколько странных вещей. Первое, будто бы у «Хокуман-отеля» сейчас стоит транспортный самолет. Второе, генерал Исидо приказал выслать для этого самолета двойную заправку горючего, приборы, рацию и сварщика с газовой горелкой. Третье, также по приказу генерала Исидо, в «Хокуман» откомандирован летчик резерва майор Тамура. Запомнил или повторять?
– Запомнил.
– Бери машину и отправляйся. Строжайшее указание: об этом не должен знать никто – ни здесь, ни там. Как змея, незаметно, чтобы никто тебя не видел, проберись к «Хокуману» и попытайся выяснить, что там за самолет. Не думаю, чтобы он взлетел раньше темноты. Но если ты почувствуешь, что это может случиться раньше, – срочно звони мне. Если же все так, как я думаю, жди меня на нашем обычном месте. Скорей всего, я буду во второй
