Сразу же после удара длинный японец качнулся, обмяк и стал заваливаться на бок; его правая рука выскользнула из-за обшлага фрака вместе с пистолетом. Исидзима быстро повернулся, взглянув на Гарамова, одной рукой подхватил падающее тело, а второй выхватил пистолет из цепких пальцев. Затем торопливо сунул пистолет в карман и сказал почти беззвучно:
– Держите его, я открою номер!
Гарамов подхватил длинного. Исидзима мягко вставил ключ, открыл ближайший номер, и они вместе затащили того в комнату.
В комнате было полутемно, окна выходили в рощу и были зашторены. Исидзима тут же запер дверь и, как только они положили японца на кровать, достал из двух внутренних карманов фрака девятизарядный вальтер и ТТ. Гарамов присмотрелся. Да, это был его ТТ, тот, который он дал Вике.
– Вам знакомо это оружие?
Гарамов спрятал пистолет.
– Это мое личное оружие, господин Исидзима. Но отобран он не у меня.
– Понятно. У вашей медсестры.
Исидзима стал методично проверять карманы длинного. Из бокового достал кожаный бумажник, два чистых платка и три ключа на самодельном проволочном кольце. Полез в брюки, оттянул их и выудил из-за пояса десантный нож в чехле. Бумажник, ключи и «Вальтер» взял себе, нож и платки положил рядом. Снял у захваченного брючный ремень, спустил брюки до щиколоток и туго стянул ноги ремнем. Только после этого вздохнул и вытер пот со лба.
– Кто это? – спросил Гарамов.
– Потом объясню. Посмотрите на антресолях над шкафом, там должны быть веревки.
Гарамов вышел в прихожую, открыл антресоли, нашел небольшую бухту белых веревок, на которых обычно развешивают белье. Исидзима быстро разрезал веревку на несколько кусков, туго спеленал японцу руки, сложив их сначала на животе, а потом, уже скрученные, надежно примотал к телу. Выбрал среди разложенных кусков веревки самый длинный и так же туго, оборотов в двадцать, спеленал ноги. Только тут Гарамов заметил, что десны у Исидзимы, губы и нос разбиты. Исидзима поймал его взгляд, улыбнулся:
– Теперь мы можем говорить спокойно. Спасибо, господин Гарамов.
– Это он вас так?
Директор отеля достал платок, потрогал губу, вздохнул:
– Знакомьтесь, господин Гарамов. Перед вами лейтенант Тасиро Тансу, личный телохранитель и главный палач в особой группе контрразведки майора Цутаки Дзиннай, лучший чистильщик фронта. Вы слышали о майоре Цутаки?
Цутаки Дзиннай. Гарамов попытался вспомнить, слышал ли он когда-то эту фамилию. Нет, не слышал.
– Нет, не доводилось. Кто он?
– Как вы говорите, «царь и бог». Сейчас занят тем, что уничтожает потихоньку всех носителей секретов из второго отдела.
– Этот Тасиро Тансу здесь один?
– Пока, думаю, один. Будем ждать, когда он очнется. Что же с Викой? Если с ней что-то случилось, виноват будет только он один.
– Я нашел в роще закопанный мешок с военной формой без погон. Похоже, что это он смотрел в окно.
– Похоже. Что вас толкнуло прийти в отель, вы же должны быть у самолета?
– Ушла и не вернулась наша медсестра. Вы ничего не знаете о ней?
Лицо Гарамова изменилось. Исидзима мягко тронул его за плечи:
– Успокойтесь. Она давно ушла?
– Около получаса.
Исидзима резко выдохнул ртом воздух, выражая этим жестом сочувствие.
– Боюсь, эта сволочь привязала ее где-то. Так, по крайней мере, он мне сказал.
– Где?
Исидзима скосил глаза. Лицо Тасиро Тансу дернулось, губы непроизвольно сжались.
– Попробуем выяснить у него. Я так и думал – он очнется раньше, чем это сделал бы я.
Веки Тасиро Тансу открылись, некоторое время он сосредоточенно и неподвижно смотрел вверх. Потом, не поворачивая головы, одними зрачками обвел комнату, остановил взгляд на Исидзиме, Гарамове. Снова перевел глаза на потолок.
– Тасиро! Где русская девушка? – спросил Исидзима. Тасиро не шевельнулся. Гарамов достал свой парабеллум. Подумал: что бы ни случилось, сейчас он прихватит его.
– Где русская? – повторил Исидзима.
Тасиро неподвижно смотрел вверх. Гарамов, утяжеляя дыхание, медленно поднес дуло к виску Тасиро. Тот не дрогнул ни одним мускулом. Гарамов почувствовал: кажется, он в самом деле сейчас на грани того, чтобы пристрелить японца. Прохрипел:
– Где русская?
Сказал шепотом по-русски, обращаясь к Исидзиме, но работая на связанного:
– Исидзима, я пристрелю его как последнюю сволочь, если он не скажет.
– Он нам нужен, – подыграл Исидзима.
– Я плевал! – Он пригнулся вплотную к Тасиро и сказал по-японски: – Говори, где русская девушка, иначе стреляю.
Японец молчал.
– Паскуда! – выругался Гарамов и начал медленно вести пальцем по курку сверху вниз – отработанный прием, показывающий, что он сейчас выстрелит. Тасиро не реагировал. Было видно, что эта комедия проводилась впустую. Исидзима тронул Гарамова осторожно за плечо, и тот понял: лучше все это оставить. Спросил взглядом: что делать?
– Боюсь, мы зря теряем время. Оно сейчас нужней для вашей медсестры.
– Нужней, но где она?
– Узнаем у девушек. Кажется, он их запер в одной из комнат.
– В какой? – Он показал взглядом на Тасиро: а с ним?
– Его оставим пока здесь. Развязаться, я думаю, он не сможет. Только нужно сделать кляп.
Директор отеля достал из кармана грязный платок, скатал его в трубку, ножом разжал Тасиро зубы. Поморщившись, плотно воткнул кляп.
– Думаю, чтобы вытолкнуть этот кляп, он потратит по меньшей мере час. Нам же этого вполне достаточно.
Они вышли. Исидзима тщательно запер дверь и прошел в конец коридора. Завернул за угол, остановился у одной из дверей. Прислушался. Сказал:
– Есть кто-нибудь? Сюэ Нян, вы у себя?
Достал связку, вставил и повернул ключ.
В комнате на лежанке молча сидели пять девушек. Одного взгляда на них было достаточно, чтобы понять: они в шоке. Он узнал Сяо Э, подававшую ему утром завтрак. Как только они вошли, она повалилась на лежанку и забилась в истерике. Директор отеля сел рядом, стал гладить девушку по спине:
– Ну, Сяо Э. Этот человек обезврежен. Мы его связали, заперли, а ключ вот здесь, в этой связке. Ну, Сяо Э? Он ведь вам ничего не успел сделать?
Сяо Э, тихо всхлипывая, затрясла головой: нет.
– Где Мэй Ин?
Она продолжала плакать не отвечая.
– А Фэй Лай?
Гарамов обратил внимание на одну из русских. Она была хорошенькой, какой-то мягкой, у нее были круглые васильковые глаза и маленький нос, с которого сейчас слезла пудра и выступили скрываемые до того конопушки. Исидзима посмотрел на эту русскую:
– Что, Сюэ Нян?
Девушка вжала голову в плечи, испуганно посмотрела на стену. Да, все эти девицы боятся длинного японца так, будто это дикий зверь.
– Понятно, Сюэ Нян. Они там?
Русская кивнула.
– Он с ними что-нибудь сделал?
Сюэ Нян покачала головой.
– У вас что, язык отнялся?
Сюэ Нян сморщилась, заплакала.
– Хорошо, хорошо. Сидите пока здесь. Ничего не бойтесь. Вы поняли, что я сказал? Ничего не бойтесь, он был один. Мы сейчас придем. Господин Гарамов, прошу вас, загляните в комнату под знаком «ласточка», она рядом. А я пройду в следующую.
Когда Гарамов вошел в соседнюю комнату и увидел беспорядочно разбросанные по полу белье, подушку и одеяло, а на кровати связанную Вику, у него сразу перехватило дыхание и сжало
