Ресторан, занимавший все левое крыло с окнами на море, считался гордостью «Хокуман-отеля». У входа Исидзима остановился. В глубине за бамбуковыми перегородками еле слышно звучал рояль. Это играл постоянно живущий в отеле пианист Кен Чжао.
Исидзима прошел в украшенное росписью «табео» и потайными фонариками преддверие, соединявшее в себе гардероб и проход в зал, встал так, чтобы видеть ту часть ресторана, в которой сидели Исидо и Ниитакэ. Оба генерала – в дневных кимоно – пили у окна сакэ, а Саэда, склонившись над столиком с подносом в руке, расставлял закуски.
Директор отеля поморщился: рояль надо настроить – звук дребезжит, а Чжао в меланхолии: было видно, как у рояля дергалась и застывала его спина, медленно раскачиваясь по привычке из стороны в сторону. Пианист не замечал ничего вокруг, извлекая из рояля смесь плачущих и смеющихся звуков. Чжао целиком ушел сейчас в свою любимую мелодию «Камни кивают». Когда-то этот сын голландца и китаянки гремел в модных дайренских ресторанах и считался «любимцем Дайрена», но два года назад он пережил, как он любил повторять, неудачную любовь и прочно осел здесь.
Из-за цветных окон-витражей в ресторане было полутемно; у дальней стены возвышалась эстрада с пустующими пюпитрами. Раньше эстрада никогда не пустовала, на ней лежали инструменты или занимались танцовщицы; здесь же, у входа, всегда дежурил портье; но уже три месяца, как портье и выступавшие каждый вечер артистки варьете были уволены. Остался один Чжао.
Саэда поставил последнюю тарелку. Исидзима, чуть повернувшись, встретился с ним взглядом. Поднял брови. Из-за генерала Ниитакэ ему сейчас мучительно не хотелось идти к столику. Старый болтун наверняка отнимет у него лишних полчаса, если не больше. А тема разговора примерно ясна: скорей всего, генерал будет настаивать на свидании с новенькой горничной – русской медсестрой – в «Зале радости». Что поделаешь, придется хитрить и изворачиваться. Может быть, даже надо будет пообещать ему это развлечение на вечер. Кивнув Саэде, чтобы тот продолжал работать, он вышел из-за перегородки. Еще издали поймал взгляд Исидо и улыбнулся в ответ. Пройдя по вощеному паркету, украшенному изображениями цветов, степенно поклонился и замер у столика.
– О, Исидзима. – Ниитакэ поставил чашку. Лицо генерала со старческими прожилками на полных щеках, круглыми глазами-луковицами и редкой бородкой казалось липким. – Я вас ищу весь день.
– Добрый отдых, господа. Хочу пожелать вашим превосходительствам приятного аппетита.
– Спасибо. – Исидо поклонился сидя.
Исидзима еще раз нагнулся в ответ, сложив руки по швам.
– Исидзима-сан, может быть, вы разделите с нами трапезу? – сказал Исидо.
Он сделал вид, что колеблется. Ниитакэ, хмурясь, щелкнул Саэда пальцами:
– Третий прибор! Исидзима, вы же знаете – мы без вас пропадем. И потом, у меня к вам разговор.
Саэда вопросительно выпрямился.
– Неси, неси, – сказал Ниитакэ. – И третью чашку прежде всего.
– Хорошо, если я не нарушу вашу беседу. – Он сел, показав глазами Саэде, что хотел бы получить обычное меню: суп с плавниками и сусё с рисом. Тот исчез, нагнувшись сначала к боковому столику и поставив третью чашку. Ниитакэ поднял фарфоровый чайник, чтобы налить водки, но Исидзима покачал головой. Надо как-то выманить из-за стола Исидо.
– Ваше превосходительство. У меня сегодня много работы. Я воздержусь.
Ниитакэ, отодвинув мешавший ему рукав кимоно, сделал движение, будто давит его просьбу, как досадливое насекомое, и налил сакэ в чашку:
– Исидзима-сан, перестаньте. Уже почти вечер. Ах, струя, струя, прозрачная, как родник. Сакэ превосходно подогреет. И чашки какие, посмотрите. А сакэ? Это же настоящий «Масамунэ». Ну где вы возьмете сейчас настоящий «Масамунэ»? Грех отказываться. – Налив чашку на четверть, Ниитакэ поставил чайник на стол.
Все трое, поклонившись, выпили по глотку.
– Хорошо играет, подлец, – сказал Ниитакэ. – И сакэ прекрасный. Исидзима, я слышал, у нас в отделе появилась новая девушка. А?
Исидзима поклонился.
– Ее как будто зовут Фэй Лай?
– Вы правы, ваше превосходительство.
– Я всегда считал, что у вас прекрасный вкус, Исидзима. Сказочная красота. Как бы заполучить эту Фэй Лай на сегодняшний вечер? Устроим?
– Ваше превосходительство. Вновь прибывшие девушки не сразу приноравливаются к нашим порядкам. Им нужно чуть-чуть привыкнуть. И потом, учтите, Ниитакэ-сан, – она ведь русская.
– Ну и что? Она здесь не одна русская. Разве Сюэ Нян отличается скромностью?
– Я с вами согласен, и все равно – русские очень капризны. Никогда не знаешь, что они выкинут. Я бы рекомендовал вашему превосходительству чуть подождать.
Саэда разложил на столе третий прибор, поставил перед ним закуску и крытый фарфоровый судок с супом. Лицо Ниитакэ жалобно сморщилось.
– Ох, как я не люблю эти песни: «Подождать». Это же новая девушка. Сделайте что-нибудь. Поверьте, я в долгу не останусь. Ну?
Исидзима переглянулся с Исидо, будто подыскивая союзника против назойливости сластолюбца.
Ниитакэ сложил руки.
– Хорошо, ваше превосходительство. Я попробую.
Ниитакэ взял свою чашку:
– Исидзима. Я вам этого не забуду. – Он сделал большой глоток. – Иначе я умру.
Они стали есть. Покончив с первым и вторым, Исидо встал.
– Простите, генерал. Я хотел бы отдать некоторые распоряжения нашему директору.
– Отдавайте. Только скорее возвращайтесь, я хотел бы еще кое о чем с вами поболтать.
Вместе с Исидо они отошли к прихожей. Кен давно уже перестал играть «Камни кивают» и сейчас вовсю выбивал на клавишах забубенную «Морскую красавицу».
– Ну что? – спросил Исидо. – Как мне кажется, с самолетом все в порядке?
– Все в порядке, ваше превосходительство.
– Неужели можно укладываться?
– Если не возникнет неожиданностей, к вечеру все будет готово.
– И мы взлетим?
– И мы взлетим.
– Просто боюсь верить в это. – Исидо достал платок и вытер пот. – Исидзима, я ведь доверился вам, пожалуйста, не подведите меня.
– Ваше превосходительство. Здесь уже были люди Цутаки. Думаю, скоро он появится здесь сам.
– Ну и что? Я должен что-то сделать?
– Пока нет. Только одно – помнить наш уговор.
– Может быть, позвонить кому-то наверх? Ведь я могу добраться до самого Ямадо Отодзо. Скажу ему, чтобы он убрал этих своих головорезов.
– Пока не нужно, Исидо-сан. Единственно: мой авторитет для Цутаки ничто, вы же фактически сейчас глава второго отдела. Поэтому хочу еще раз напомнить: он должен твердо знать, что вся инициатива с вызовом самолета исходит от вас. Только от вас. И ссылаться в возможном разговоре с ним я буду на вас. Вернее всего, он начнет выяснять, откуда вызван самолет, если уже не начал это делать. Но ведь вы знаете, какая сейчас неразбериха. Пока Цутаки что-то узнает, мы успеем взлететь и уже ночью будем где-то на нейтральной земле.
– Я все понял, Исидзима. Ссылайтесь на меня.
– Прошу прощения, что я рискнул напомнить об этом вашему превосходительству еще раз. Кроме того, я подумал: в нашем предприятии нам потребуется вся наша решимость.
Исидо смерил его глазами.
