Адриан провел день, наблюдая за проплывающим мимо пейзажем и затачивая короткий меч. Уход за оружием вошел у него в привычку так же, как у некоторых входило в привычку грызть ногти. Это помогало ему подумать, расслабиться, разобраться с трудностями. Сейчас ему нужно было и то, и другое, и третье.
Вивиан вернулась вскоре после заката. На сей раз она не села, как обычно, рядом с купцами. Увидев, что на носу по-прежнему пусто, она устроилась там в свете покачивающегося фонаря. На небе высыпали звезды. Теперь, когда солнце зашло, вернулся осенний холодок. Заметив, что женщина дрожит, Адриан поднялся на переднюю палубу.
— Возьмите, — сказал он, снимая плащ и закутывая ее плечи. — Он легкий, но хоть немного согреет.
— Благодарю вас.
— Надо было раньше вам его предложить. Я вел себя как дурак. Хотел бы попросить у вас прощения.
Вивиан подняла на него удивленный взгляд.
— За то, что раньше не дали мне плащ?
— За то, что расстроил вас своими вопросами…
Казалось, она не совсем поняла, о чем он говорит, но потом догадалась.
— Неужели это беспокоило вас все это время? — Она мягко коснулась его руки. — Присаживайтесь.
— Вы уверены? Я вел себя не очень-то вежливо.
— Не знай я, что вы солдат, то приняла бы вас за джентльмена — за замаскированного рыцаря.
Адриан усмехнулся.
— Все хотят сделать из меня рыцаря.
— Прошу прощения?
— Да нет, ничего. Я не рыцарь. И не привык к изысканному обществу.
— Значит, меня вы относите именно к такому обществу?
— По сравнению с людьми, к которым я привык? Да.
Вивиан на мгновение опустила глаза.
— Мне далеко до изысканности и утонченности, — тихо сказала она. — Я родилась в бедной семье. Мое положение изменилось только благодаря замужеству, но теперь…
Она замолчала, глядя на палубу.
— Что случилось? — спросил Адриан.
— Я здесь… одна… потому что мой муж мертв. Его убили два дня назад, он один из тех жертв в Вернесе. Я боялась за свою жизнь и… и… бежала. А теперь думаю, что совершила ужасную ошибку.
— Зачем кому-то понадобилось убивать вашего мужа? А тем более зачем убивать вас?
— Дэниэл был весьма состоятельным человеком, а у богатых людей много врагов. Наш дом перевернули вверх дном. Даже гобелены со стен сорвали. Я ужасно испугалась и бежала в том, что на мне было, даже плаща не взяла. За место на барже я расплатилась обручальным кольцом, но, боюсь, мои беды последовали за мной. Мне кажется, убийца не нашел того, чего искал, и последовал за мной сюда, чтобы забрать это.
— И что же ему нужно?
— Не знаю. Да разве это имеет значение? Все равно у меня этого нет, но он мне не поверит — он и спрашивать не станет. Просто убьет меня, как убил моего мужа, а затем обыщет каюту.
Вивиан слегка повернула голову, и Адриан заметил, что она смотрит куда-то через его плечо. Обернувшись, он увидел, что человек в капюшоне вернулся на палубу и стоит у поручней на корме. Адриан гордился тем, что никогда не судит людей по внешнему виду, но сейчас не мог отрицать: от этого человека прямо-таки исходила волна враждебности. У Адриана уже стали вызывать беспокойство его молчание и темный капюшон, который тот ни разу не снял с тех пор, как они отплыли. Это был мрачный и нелюдимый тип.
Если бы Адриан был суеверным, то счел бы его злым духом, призраком или каким-нибудь темным колдуном. Он был уверен, что именно суеверие рождает всякие жуткие небылицы. Когда пассажиры сойдут на берег в Колноре, они расскажут о таинственном безликом незнакомце, и в каждом новом изложении история начнет обрастать немыслимыми подробностями. Пройдет совсем немного времени, и народ станет собираться вокруг очагов, чтобы послушать рассказы о том, как сама Смерть путешествует по реке Бернум в черном плаще с капюшоном.
— Даже не представляю, что мне делать, когда мы прибудем в Колнору, — сказала Вивиан.
— У вас там есть родня? Или какие-нибудь знакомые, кто мог бы вам помочь?
Она покачала головой, и Адриан заметил, что у нее дрожат губы.
— В общем-то это не ваши проблемы, — печально вымолвила она. — Как-нибудь выживу…
— Послушайте, по прибытии в Колнору Фарлан намерен доложить обо всем шерифу. Начнется расследование. Если человек в капюшоне виновен, его будут судить и вынесут ему соответствующий приговор. Тогда вы сможете вернуться домой в Вернес. Вряд ли воры забрали все, что у вас было. Ваш дом все еще на месте, вы могли бы сдавать комнаты внаем или что-нибудь подобное.
Вивиан снова посмотрела на человека в капюшоне и прошептала:
— А если я вообще не доберусь до Колноры? Вдруг он убьет меня прямо здесь, на барже?
— Я этого не допущу.
— Как бы мне хотелось в это поверить! Но вы не сможете его остановить. Он проберется ко мне в каюту, и утром я уже буду мертва, и никому не будет до этого дела.
— Знаете, просто заприте дверь и загородите ее всем, что найдете в каюте. Он не сможет проникнуть к вам, не наделав шума. Я услышу и тотчас же приду на помощь.
Она вытерла глаза.
— Так я и сделаю, спасибо. Остается только надеяться, что этого будет достаточно.
Глава 4
«Гадкая голова»После побоев даже пустые ведра на коромысле казались Гвен неподъемными и причиняли боль спине и плечам. Гру не простил ей вмешательства Итана. Однако следов он не оставил; порченый товар всегда продавался со скидкой.
Дойдя до общественного колодца на Кривой улице, Гвен сняла ведра, присела на край колодца и огляделась по сторонам. Время было еще раннее, солнце едва проглядывало между покатой крышей трактира и покосившейся крышей дома напротив. Эйвон рассказывала, что там когда-то находился постоялый двор, но это было давным-давно. Гвен почти могла себе это представить. Теперь дом пустовал, там никто не жил, кроме крыс и охотившихся на них псов. Состояние постоялого двора отражало состояние всего Нижнего квартала, в особенности Кривой улицы — тупик во всех смыслах слова.
Сколько Гвен себя помнила, мать бесконечно рассказывала ей о Медфорде, который однажды станет для них домом. Гвен представляла себе красивое место, полное каменных зданий и роскошных карет. Она мечтала, что они поселятся в одном из красивых домов с фонтаном, откуда можно будет брать воду, и поющими торговцами, как в Калисе. Даже сейчас, сидя на каменном краю колодца, Гвен не переставала удивляться тому, сколь разительно отличались ее детские мечты от действительности.
«Представляла ли мама на самом деле, куда мы направляемся?» — в который уже раз задавалась она вопросом.
Вся жизнь ее матери была подчинена одной-единственной цели — добраться до Медфорда. Годами она говорила об этом городе. Оглядываясь назад, Гвен видела теперь то, о чем в детстве
