По пути никто не остановил Рубена с Аристой и не задал ни одного вопроса, однако многие кланялись или делали реверансы. Их приближение прервало несколько громких бесед, говорившие уставились на принцессу и ее спутника. Рубен испытывал неловкость, но Ариста словно ничего не замечала, и он восхищался ею за это.
Когда они выбрались из города на общую дорогу, Ариста перешла с шага на рысь. По крайней мере, лошадь Рубена рысила, то есть неприятно подпрыгивала, заставляя меч, который дал ему Иэн, колотиться о бедро. Как Иэн и говорил, конь принцессы не рысил, а шел иноходью. Тамариск почти танцевал, словно не хотел запачкать копыта.
Они ехали по дороге, и чем уверенней чувствовал себя Рубен в седле, тем шире становилась его улыбка. Он был наедине с ней, далеко от Эллисона и Трех Бичей, ехал на лошади, с мечом. Такой и должна быть жизнь, такой она и могла бы быть, родись он благородным.
Рубену суждено было присоединиться к отцу, Ричарду, и стать королевским солдатом. Сначала он будет служить на стене или у ворот, а при везении со временем получит более престижное место, как его отец. Ричард Хилфред был сержантом королевской стражи, одним из тех, что отвечали за личную безопасность короля и его семьи. Это звание давало преимущества, например, позволяло пристроить необученного сына. Рубен знал, что ему следует радоваться. В мирном королевстве солдаты вели спокойную жизнь, однако до сих пор его жизнь в замке Эссендон была какой угодно, только не спокойной.
Через неделю, в свой день рождения, он наденет бордовую с золотом форму. Рубен останется самым младшим и самым слабым, но больше не будет изгоем. У него появится свое место. И это место больше никогда не позволит ему беззаботно ехать верхом по дороге с настоящим мечом на поясе. Рубен представил жизнь странствующего рыцаря, который бродит где хочет в поисках приключений и славы. Это было будущее оруженосцев… их награда за украденные яблоки и побои.
Возможно, эта поездка являлась кульминацией его жизни. Стояла великолепная погода, осенний день клонился к вечеру. Небо было темно-синего цвета, какой обычно бывает только в зимние морозы, а деревья, многие из которых до сих пор щеголяли листвой, напоминали застывшие костры. Пугала с головами-тыквами охраняли бурые стебли кукурузы и сады с поздними плодами.
Рубен глубоко вдохнул: воздух казался сладким.
Проехав немного по дороге, принцесса обернулась.
— Хилфред? Как ты думаешь, они нас здесь не увидят?
— Кто, ваше высочество? — спросил он, изумленный вопросом и довольный тем, что не дал петуха.
— Ну, не знаю. Те, кто могут следить… Стража на стенах или кое-кто, отложивший свое шитье, чтобы вскарабкаться на восточную башню и выглянуть в окно.
Рубен оглянулся. Город скрылся за холмом и деревьями.
— Нет, ваше высочество.
Принцесса улыбнулась.
— Чудесно.
Она пригнулась к шее Тамариска и щелкнула языком. Конь перешел на галоп и помчался по дороге.
Рубену пришлось скакать следом, обеими руками вцепившись в седло. Меланхолия честно пыталась угнаться за Тамариском, однако девятнадцатилетняя кобыла на заслуженном отдыхе не могла тягаться с семилетним маранонским иноходцем. Вскоре Ариста и ее конь скрылись из вида, и Меланхолия перешла сначала на рысь, а потом и на шаг. Ее бока тяжело вздымались, и Рубену никак не удавалось заставить ее двигаться быстрее. Наконец он сдался и огорченно вздохнул.
Беспомощно посмотрев вперед, он подумал оставить Меланхолию и пуститься бегом. Но хотя сейчас он мог бежать быстрее своей лошади, Тамариска ему не догнать. Рубен не знал, что делать. А вдруг принцесса упала? Если бы только Меланхолия могла скакать так же быстро, как билось его сердце!
С трудом одолев следующий подъем, он увидел Аристу возле Входного моста, который разделял королевство Меленгар и соседнее королевство Уоррик. Принцесса заметила Рубена, но не стала пришпоривать Тамариска.
Рубен успокоился. С ней ничего не случилось. Глядя на Аристу верхом на коне у берега реки, Рубен решил, что поездка не была лучшим событием в его жизни — лучшим было это.
Никогда она не выглядела такой красивой, как сейчас, уверенно держась в седле, в роскошном одеянии, которое ветер разметал по конской спине и боку. Длинная тень принцессы тянулась к Рубену, и лучи закатного солнца обливали коня и всадницу, сверкая на гриве Тамариска и шелке платья, словно на воде. Это мгновение было даром, неописуемым, немыслимым чудом. Оказаться на закате наедине с Аристой Эссендон: она во взрослом платье, а он на лошади и с мечом, словно мужчина, словно рыцарь. Это напоминало счастливый сон.
Стук копыт разбил магию.
Три всадника вылетели из-за деревьев слева от Рубена и помчались к нему. Он подумал, что они врежутся в его лошадь, но в последний момент они свернули и пронеслись мимо, их плащи трепетали на ветру. Меланхолия испугалась и рванула в лес. Даже будь Рубен опытным наездником, ему бы вряд ли удалось удержаться в седле. Застигнутый врасплох и непривычный к движениям лошадей, он упал, приземлившись на спину.
Он с трудом поднялся на ноги, а всадники поскакали прямиком к принцессе и со смехом и гиканьем окружили ее. Рубен еще не стал замковым стражником, но Иэн не просто так дал ему меч. Число противников не имело значения. Не имело значения и то, что он сам, даже мысленно, мог назвать свое умение обращаться с мечом разве что позорным.
Обнажив меч, Рубен сбежал с холма и, поравнявшись с всадниками, крикнул:
— Оставьте ее в покое!
Смех затих.
Двое спешились и одновременно обнажили мечи. Полированная сталь сверкнула в лучах закатного солнца. Теперь Рубен понял, что это мальчишки, на три-четыре года младше него. Их лица казались очень похожими, словно они были братьями. Их мечи отличались от широких фальшионов замковой стражи и коротких мечей оруженосцев. Это были тонкие, изящные клинки с затейливой гардой.
— Он мой, — сказал мальчишка постарше, и Рубен едва поверил в свою удачу: они собирались драться с ним по одному.
«Защищать принцессу от головорезов, даже детей, сражаться за ее честь у нее на глазах, спасти ее. Пожалуйста, великий Марибор, я не могу потерпеть неудачу… только не сейчас!»
Мальчишка приблизился небрежной походкой, озадачив Рубена. Он был ниже на целых пять дюймов, худой, как кукурузный стебель; дувший в спину ветер постоянно бросал взъерошенные черные волосы ему в глаза, а он шагал к Рубену, широко ухмыляясь.
Подойдя на длину клинка, мальчишка
