Не успел следователь ответить, как городской телефон зазвонил снова. Но был только один звонок. Когда я снял трубку, то услышал короткие гудки. Это была проверка. И следом за этим мой смартфон сообщил мне, что проверяют и его. И тоже одним-единственным звонком, который должен показать, звоню я кому-то или нет. О возможности смартфона иметь две sim-карты бандит, очевидно, забыл.
Одновременно с проверочным звонком ответил и капитан Юровских. Голос его был совсем не сонным. Напротив, он недовольно высказался по поводу того, что я не сплю.
— Не дают спать… Следователи, говорят, в городе работают из рук вон плохо, и потому бандиты наглеют.
— Попытка проникновения в квартиру? — сразу среагировал капитан юстиции. — Надеюсь, вы не перебили их всех и показания они дать смогут?
— Хуже, чем нападение. Меня просто перекупили. Вернее, попытались. В цене мы пока не сошлись, но главный бандит собрался посоветоваться со своими компаньонами. Я думаю, они согласятся на мои условия. И тогда перекупят.
— У кого перекупят? — поинтересовался Юлий Юрьевич. — Мы вам ничего не платим, значит, у нас перекупить невозможно.
— У моей совести, у офицерской чести, у памяти брата… Но я готов попробовать пойти на сделку. Знать бы только, где конкретно искать то, что от меня требуют.
— Рассказывайте, поищем вместе… Сейчас ко мне лейтенант Аристархов с капитаном Стоматологовым подъедут. Их тоже к поискам подключим. Стоматологов мрачный тип и циничный, как настоящий зубной врач, но вас мрачностью и циничностью испугать, я думаю, трудно. Мы вчетвером найдем общий язык. А пока их нет, рассказывайте мне о своих коммерческих приключениях.
Я принялся рассказывать. Юлий Юрьевич попросил меня дважды повторить имя эмира, из-за завещания которого началась вся эта заваруха со множеством смертей. Он, видимо, не имел моей привычки запоминать арабские имена, приобретенной мной на Северном Кавказе, и потому запоминал их с трудом.
Когда я закончил рассказ, а рассказывал я без армейской краткости, с подробностями, объясняя и расшифровывая, Юровских сказал:
— Мне в течение получаса доставят распечатки разговоров с трубок, находившихся около райотдела полиции. И я сразу дам им задание узнать, с какого номера вам звонили на домашний телефон. Жалко, что мы не успели подключить номера к системе СОРМ[13]. Я только написал отношение, руководство с началом рабочего дня, как только подпишет, отправит его в суд Железнодорожного района. Но в суде обычно возражений не бывает. Думаю, уже завтра все ваши телефоны будут под контролем. Вы сам-то как к этому относитесь? Не будете против? Без этого нам не обойтись.
— Если для пользы дела и с отключением контроля, как только дело разрешится, с моей стороны возражений не будет. Да вы и спрашивать меня не станете, как обычно делаете. Даже если я буду категорически против. Разве что командование ГРУ вмешается и даст вашему руководству по рукам.
— Это еще нужно суметь сделать, — самодовольно не согласился капитан юстиции. Но я-то знал, что говорю.
— Не волнуйтесь, в ГРУ всегда есть данные на всех, на кого может возникнуть необходимость надавить при случае. И надавливают. Я слышал об этом много раз от людей осведомленных. А сегодня и службу биллинга не запрягайте. Бандит, как я и предполагал, будет проверять меня по обоим известным ему номерам. Он уже позвонил — сначала на городской номер, потом на смартфон, и смартфон его звонок зарегистрировал. А СОРМ только поможет понять, где бандиты в конкретный момент времени будут находиться. Он это может?
— Это уже не СОРМ, а опять биллинг. СОРМ — система ФСБ, а биллинг — система операторов сотовой связи. Это разные предприятия с различной формой владения и управления. Это у вас, в ГРУ, всех одно управление космической разведки может контролировать. Один спутник все делает. У нас две системы в помощь, и к каждой разный подход нужен. Одно оформление бумаг с запросами кучу времени занимает. Но мы и с теми, и с другими будем работать активно. Хотя время даже на оформление заявки на биллинг теряется, в общей сложности, катастрофически. То, что в месяц уходит на бумажную волокиту, можно потратить на раскрытие преступления. Вот и думаю: заранее все просчитать и подготовить заявку. Чтобы они сразу были готовы выполнить то, что нам потом понадобится. А пока сообщите мне номер этого бандита.
— Сейчас, посмотрю и перезвоню…
Я просто не знал, отключит трубка разговор по одной симке, если я переключусь на другую, или оставит линию в режиме ожидания. И потому прервал разговор и, запомнив номер бандита, перезвонил Юровских. Мне пришлось повторять, после чего он, записав номер, для проверки повторил сам. Все же у следователей не такая тренированная память, как у офицеров спецназа ГРУ. Оно и понятно. Если бы у них от состояния памяти зависела жизнь, они тоже специальными тренировками занимались бы. А у нас, случается, от памяти зависит не только твоя жизнь, но и жизнь вверенных тебе солдат. А это куда важнее.
Я почувствовал вдруг странное, незнакомое желание — мне невыносимо захотелось спать, хотя обычно со мной такого не бывает. Я попрощался с капитаном юстиции, проверил на двери замок и задвижку и снова лег. Причем уснул сразу, хотя сначала думал проконтролировать себя и попытаться выяснить, чем эта резкая и сильнейшая сонливость вызвана. У меня было такое состояние, что ноги сами собой подгибались, я готов был рухнуть на половик в прихожей, чтобы там же и уснуть. И только усилием воли и привычкой к порядку я заставил себя дойти до постели.
Меня опять выручила интуиция. Я вовремя проснулся, услышав непонятный звук. И проснулся сразу с ощущением опасности. Голова была непривычно тяжелой.
Что-то со мной было не так. Я это ощутил и осознал. Я был в оковах нежелания что-либо делать. И только усилием воли сумел заставить себя войти в нормальное русло. Тем более разбудивший меня звук продолжал назойливо резать слух. Этот звук был беспокоящим, неприятным, похожим на жужжание бормашины в кабинете зубного врача. Я даже подумал, что беспокойство от этого звука и заставило меня встряхнуться и вернуться, хотя бы частично, к прежним кондициям.
Встал и оделся я как будто по тревоге, без суеты и даже
