Нести тело, естественно, следовало на пологе, поскольку носилок не было в наличии ни у нас, ни, думаю, у бандитов. Обычно мы для этого используем собственные плащ-палатки, которые потом приходится отстирывать от крови. Полог будет не жалко положить в машину к Омахану Илдаровичу Дадашеву, тогда как плащ-палатка – вещь казенная, за нее следует отчитываться. Она сшита из ткани, не выпускающей тепло. Бойцы, бывает, укрываются под этими накидками от тепловизоров противника.
Раскатов с двумя бойцами вскоре вернулся и принес полог.
После этого я дал команду:
– Старший сержант Раскатов остается с первым отделением в пещере. Задача – тщательный осмотр всех гротов. Второе и третье отделения – за мной! На выходе из ущелья должна машина ждать. Передадим тело эмира родственникам. Пусть его несут пленники…
* * *Переход от пещеры до устья ущелья прошел довольно быстро. Теперь мы не имели необходимости передвигаться скрытно, хотя из элементарного чувства осторожности я приказал снайперам контролировать обстановку впереди с помощью прицелов.
Замедление произошло только при переходе через минное поле. Там снова впереди пошел взводный сапер ефрейтор Салимов, выставляющий флажки-вешки, обозначающие безопасный коридор.
По нему пройдут и сотрудники следственной бригады, которые прибудут в ущелье, как только я передам своему начальнику штаба майору Помидорову доклад о завершении операции. Он вызовет следственную бригаду и вертолет для нас. Следаки потом вызовут в ущелье подразделение саперов ФСБ, которые все разминируют, чтобы мирные жители, случайно оказавшиеся в ущелье Трех Дев, не подорвались.
– Товарищ старший лейтенант, за «воротами» ущелья люди, – доложил второй взводный снайпер младший сержант Волосняков. Вижу свечение, по крайней мере, двух человек. Они стоят рядом…
Я включил аппарат «Волчье ухо», прикрепленный к шлему. Слабые голоса были слышны, хотя слов разобрать я не мог. Да и разговор, наверное, велся не на русском языке.
– Машину не видно? Там должен быть «уазик»…
– Никак нет, товарищ старший лейтенант. Не видно. Хотя из-за боковой скалы справа идет большое облако тепла. Это может быть как от машины, так и от толпы людей.
– Ну, толпе здесь взяться неоткуда. Хотя всем приказываю соблюдать повышенную осторожность! Первыми не стрелять. Присмотреться…
Мы продолжили движение. Я подумал, что если бы там, за скалой, была толпа людей, то едва ли два человека вышли бы на открытое место, подставляя себя под пули. У них просто времени не хватило бы на то, чтобы добежать до скалы и спрятаться в случае обострения ситуации. Пуля обычно летит чуть быстрее, чем человек бегает.
Я на всякий случай глянул в бинокль с тепловизором. Фигуры я видел, но определить, что это за люди, мне было сложно.
Мой расчет времени меня в этот раз подвел. Видимо, я не учел высоту стен ущелья. Солнце туда приходило позже, и к выходу мы приближались еще в утреннем полумраке.
Так мы и вышли из ущелья на открытое пространство одновременно с полным рассветом. Предварительно, впрочем, я послал вперед троих бойцов. Они опережали основной состав на полсотни метров, шли вдоль левой стены ущелья, чтобы заглянуть за скалу справа от нас. Но из ущелья бойцы вышли открыто, поговорили о чем-то с людьми, встречающими нас.
Потом я услышал доклад:
– Товарищ старший лейтенант, это полковник полиции Дадашев с отцом. Говорят, вы их пригласили…
– Да, я в курсе, что они должны быть на месте. Ждите нас…
Нас уже видели. Едва мы вышли за «ворота», как два человека двинулись нам навстречу. Когда они приблизились, я даже вздрогнул. Один из них был как две капли воды похож на Али Илдаровича Дадашева, убитого пятнадцать-двадцать минут назад. Точно такая же аккуратно подстриженная седая бородка, жилистая фигура, те же черты лица. Только взгляд более жесткий и колючий, властный. Вообще-то, я бы подумал, что они близнецы, если бы не знал, что Омахан Илдарович на год старше.
Но когда приблизился второй человек, я рассмотрел его и понял, что братья очень похожи на своего отца. Вообще-то, обычно бывает так, что отца напоминают девочки, дочери, а мальчики, как правило, похожи на мать. Здесь же все получилось наоборот.
При этом я опять удивился, как такой не слишком крупный человек, как Омахан Илдарович, выносил на руках с поля боя моего отца – мужчину не самого мелкого.
Я козырнул и представился:
– Старший лейтенант Жеребякин.
– Можешь не рассказывать, старлей, что с Али случилось. Мне уже твои бойцы доложили. А где тот тип, который его застрелил?
– Я сам его прикончил, дал очередь в голову…
– Спасибо. Мне в моем положении негоже было бы мстить. Закон запрещает это делать, а обычаи гор велят поступать именно так. Ты, старлей, меня от раскола личности избавил. А то я не знал бы, как мне поступить.
В ответ на такое откровение я только хмуро кивнул.
Пока отставной полковник полиции говорил со мной, его старенький отец, шаркая ногами, прошел мимо нас. Он сразу понял, кого пленные бандиты несут на пологе. Когда они опустили на землю тело своего эмира, старик тут же встал перед ним на колени. Наверное, Илдар Махмутшахович после моего звонка ждал встречи с живым сыном. Поэтому весть о смерти эмира Али Дадашева его особенно больно ударила. Ко всему прочему, он был, по моим понятиям, уже очень и очень старым. Перенести такой удар ему было сложно. Но при этом держался старик без истерики, почти не проявлял эмоций, только нервно подрагивал, когда читал над телом младшего сына какие-то молитвы.
В это время завибрировал смартфон в кармане под бронежилетом. Я отошел в сторону, вытащил его и посмотрел на номер. Звонил капитан Ивченко из ГИБДД Вологодской области. Это должны были быть вести об отце.
– Да-да… Старший лейтенант Жеребякин. Слушаю вас, товарищ капитан, – торопливо ответил я.
– Приветствую вас еще раз, старлей. Я отправляюсь домой отсыпаться после дежурства. По дороге заехал в больницу. Говорил с врачом следующей смены, он только-только прибыл, готовится заступать на дежурство. Врач зашел в палату к вашему отцу. Говорит, тот спит сном младенца. Значит, все будет хорошо. Сон, как сказал врач, обычно показывает внутреннее состояние точнее приборов медицинского контроля. Я пообещал заехать в конце дня. Проведаю пострадавшего. Да и несколько вопросов по долгу службы мне тоже необходимо задать. Как из больницы выйду, я вам позвоню. Будьте готовы.
– Хорошо, товарищ капитан. Буду ждать звонка.
– Может быть, Иван Владимирович раньше проснется и надумает вам позвонить…
– Это едва ли. Отец по характеру такой, что не любит других своими проблемами загружать. Он сам будет звонить, только когда на ноги встанет полностью. Не скажет, что в больнице лежал. Я его знаю… До связи, товарищ капитан.
– До связи… – проговорил инспектор дорожно-патрульной службы.
Омахан Илдарович между тем подошел к отцу, дождался, когда тот закончит читать
