– Товарищ генерал, – возмутился я. – А как я должен был вести себя? Воспротивиться взрыву?
– По крайней мере, следовало хотя бы попытаться не допустить взрыва автомобиля в месте, где это опасно для гражданского населения. А у нас четверо пострадавших в результате бандитских разборок. Простые прохожие. Ты же мог хоть что-то предпринять в этой ситуации!
– Ничего не мог, товарищ генерал. Любое мое вмешательство грозило срывом всей операции по моему внедрению… Извините, вторая трубка звонит. Номер знают только Гога и Тамара. Значит, кто-то из них…
Отключившись от разговора с генералом, я убрал свою трубку под подушку на диване и взял оперативную. Определитель высветил, как я и предсказал, номер Гоги.
– Слушаю тебя в который уже раз. Что-то изменилось? – ответил я недовольным голосом, имитируя ленивые сонные нотки. – Я тут задремал слегка…
– Сашко, короче говоря, встреча в ресторане отменяется, и вообще сегодня, скорее всего, встретиться не удастся, если только ты не захочешь меня сопровождать. Может, возьмешься?
– Куда сопровождать? Ничего спросонья не понимаю…
– Мне назначил встречу сам босс. Я должен ему деньги отдать и получить кое-что от него. Груз, короче, на реализацию. Какой груз – это не для широкой публики. Дело, как я вижу, опасное, хотя Арканя не из таких, кто сам пойдет на опасную встречу. Мои люди отследят. Если сам поедет, то, скорее всего, ничего не произойдет, хотя подстраховка тоже нужна. Если же не поедет, я тоже не поеду, но устрою засаду тому, кто вместо него явится.
– Объясни толком, я же говорю, что спросонья туго соображаю. Что я должен делать?
– Ты должен выступить моим телохранителем. Подробности при встрече, это не телефонный разговор.
– Я понял. И могу выручить, раз уж ввязался в это дело. Куда мне подъехать? Что с собой взять?
– Вооружайся по полной программе, что найдешь. Что не найдешь – мы подыщем. Не думаю, что у тебя под диваном завалялся гранатомет «Вампир» или огнемет «Шмель-М». Но если все же завалялся, можешь взять с собой. Чтобы по улице с «Вампиром» не бегать, я пришлю за тобой машину. В одеяло завернешь и вынесешь.
– Ты опять за свое… Я же уже сказал, что не желаю свою нору засвечивать. Ни «Вампира», ни «Шмеля» у меня не завалялось. Но что есть, возьму. Мне обычно этого хватает. Встреча через полчаса, около станции метро «Проспект Вернадского». Водитель должен меня знать в лицо, но скажи ему на всякий случай номер машины.
– Наби приедет. Он только что вернулся из ментовки. Отделался легким испугом. Но заикаться не перестал.
– Наби медленно ездит, за полчаса не доберется. Даю ему пятьдесят минут.
– Это много. Можем не успеть на встречу, а на такие встречи не опаздывают. Хорошо. Я посажу Наби в чужую машину. Он тебя узнает…
– Может и не узнать. Я сам к нему подойду. Пусть у метро погуляет.
– Внешность, что ли, поменял?
– Слегка. И еще добавлю.
– Договорились… Жду тебя… Кстати, ты в курсе, что второй мент, в которого ты стрелял, скопытился…
– Откуда я могу знать! Я сразу уехал.
– У него не было одной пластины в бронежилете, туда пуля и угодила. Мне недавно позвонили. Пришлось пообещать солидную сумму, чтобы дело замяли. Так что ты мой должник. Часть сегодня с разбегу и отработаешь…
Это могла быть и простая примитивнейшая проверка – владею ли я информацией. Если я серьезная подстава, то информацией обязан владеть. И это однозначно предполагало бы, что меня следует сегодня встретить автоматной очередью. Или же расстрелять прямо около станции метро. Думаю, Наби в состоянии пустить мне в спину пулю. Глаза в глаза он ничего против меня предпринять не решится, но выстрелить в спину может.
Завершив разговор с Гогой, я позвонил со своей трубки генералу Кабакову, доложил, ожидая каких-то возражений. У генерала, судя по предыдущему разговору, настроение было не самое лучшее, но что-то его, видимо, за несколько прошедших минут улучшило.
– Понятно. Деньги за реализацию – Аркане, и следующая партия «синего льна» – на реализацию Гоге. Значит, наша информация подтверждается…
– Какая информация, товарищ генерал?
– Информация о том, что Гога является крупным оптивиком-дилером, мечтающим отобрать у Аркани весь его криминальный бизнес. У нас есть информация, что еще несколько дилеров сунулись в «зоны», но были вскоре расстреляны, предположительно людьми Гоги. Хотя есть вероятность, что расстрел проводили сотрудники ФСИН, которые сотрудничают с Гогой. Они опасались, что кто-то наладит поставки, минуя их, то есть используя младших чинов. А Гога работает исключительно через ответственных должностных лиц. Но сам ты как думаешь, это не слишком опасная поездка? Если считаешь ее опасной, я не буду возражать против твоего отказа. Скажем, приступ аппендицита у тебя на выходе из дома случился, увезли на «Скорой помощи». Или даже перитонит. Это же боль невыносимая… Косметическую операцию по наложению операционного шва мы организовать сможем. И шов будет соответствующий. Решай сам…
– Боль, товарищ генерал, при перитоните в самом деле сильная, но выносимая. У меня знакомый летчик во время приступа перитонита самолет сажал, потому что некому больше было, с ним только неопытный стажер летел[2]. А в самолете пассажиры. Но справился, сознание потерял только после посадки. А в моем варианте упускать такую возможность никак нельзя. Я сразу выйду туда, куда и стремлюсь. Если получится, попробую пойти дальше, минуя Гогу. Не получится, подтолкну Гогу к скоропалительным действиям.
– Ну-ну… – вздохнул Сергей Павлович. – Мне просто руководство только что напомнило про гибель двух наших сотрудников, и я подумал о том, имею ли я право еще и твоей жизнью распоряжаться. Как сам решишь, так и действуй. Ты же не мой подчиненный.
– Я уже решил, товарищ генерал.
– Ты хоть отдаешь себе отчет, насколько это опасно?
– Естественно. У меня служба такая.
– Тогда, как я уже сказал, решай сам. Нужно что-то дополнительно? Какая-то поддержка? Может, «радиомаяк» установить? Куда-нибудь к штанине его прикрепи изнутри, и все.
– А если проверка будет? Простым сканером… Сейчас такой сканер можно на радиобазаре купить. Я уж лучше сам по себе. Если только впечатление на Гогу и на Арканю произвести…
– Чем?
– Индикатор оптической активности нужен. Круговой, на триста шестьдесят градусов. Желательно не армейский. Они
