– Ну, ты, Хохол, незаменимый кадр. Столько пользы от тебя за два дня знакомства. И вчера, и сегодня…
– Вчера случайно получилось. Реакция на автомат сработала. Думал, менты меня вычислили, брать боятся, решили пристрелить.
– Тот автоматчик, которого ты вчера пристрелил, бывший мент. Кстати, чемпион какой-то по практической стрельбе. Как он умудрился так плохо стрелять, удивляюсь!
– Просто. Привык стрелять со статического положения, а тут в движении…
В руке у Гоги заиграла мелодию вызова трубка. Он поднес ее к уху, выслушал только одно слово и отключился от разговора.
– Едем. В дороге мне позвонят, поехал ли сам Арканя…
Гога забрал у Наби свою связку ключей, вошел в дом и вскоре вышел, на ходу пристегивая к запястью наручниками рукоятку алюминиевого кейса. Вместе с Гогой вышли десятка четыре парней с одинаковыми короткими стрижками, высокие, мосластые, лицом и взглядом друг на друга чем-то неуловимо похожие. Лица были тупыми и решительными. У каждого в руке был автомат. Гога отдавал распоряжения, тыча парням пальцем в грудь поочередно. Я тем временем собрал свой индикатор оптической активности и спокойно ждал, куда меня позовут. Из-за угла дома выехали четыре «Ленд Крузера». Часть парней с крыльца стала рассаживаться по машинам, часть, видимо, оставалась на охране дома. Потом из-за того же угла, за которым, как я догадался, находился гараж, выехал белый кроссовер «Мазерати Леванте». Догадаться было не сложно, что Гога поедет на этой машине. Естественно, меня он взял с собой, усадив не на переднее сиденье, а рядом с собой, на заднее. А на переднее сел какой-то откровенно уголовный тип с тупой физиономией и челюстью, которую, наверное, можно только ломом и сломать.
Свой алюминиевый кейс Гога так и держал на коленях, считая, наверное, по наивности, что замок у наручников является надежным. Я при необходимости мог уложить Гогу «отдыхать» здесь же – одним ударом, причем так, что ни водитель, ни предполагаемый начальник охраны ничего не услышали бы; за полторы секунды открыть замок наручников и покинуть машину вместе с кейсом. Только я не для того в этой машине оказался. Я работал по другому плану и не намеревался «менять коней на переправе».
Кроме того, исполнение нового плана, вне всякого сомнения, не давало никакой гарантии успеха, потому что не обещало включения в мой поиск главного действующего лица наркокартеля – самого Аркани. Арканя вполне мог просто дать срок Гоге, когда тот обязан доставить ему деньги, и все… А сам бы сидел и ждал ликвидации Гоги снайпером. В этом случае ликвидация не вызвала бы столько неодобрения в уголовной среде, как при простом устранении конкурента. Она касалась бы невозврата денег. А сумма должна быть большая, судя по весу Гогиного кейса.
– Ты меня хотя бы в курс дела ввести можешь? – спросил я. – Что вы с Арканей не поделили? Что он так на тебя взъерепенился?
Суть дела мне была хороша известна. Но Гога не знал, что я в курсе двух первичных его неудачных покушений на Арканю. Арканя же разобрался, откуда у покушений ноги растут, и пытался принять контрмеры, но мне было интересно, как все это будет преподнесено со стороны Гоги.
– Тебя это очень интересует?
– Очень. Я не привык действовать вслепую. Поскольку в деле присутствует риск, я считаю, что имею право знать, за что рискую голову положить.
– Все проще простого. Арканя производит товар. Я – его дилер. Самый удачный дилер, больше всех денег ему приношу. Один я со своими людьми – столько же, сколько все остальные. Причем за сравнительно небольшой процент. А работа опасная. Риск большой. У него дилер за дилером попадаются, на крупные сроки «закрываются», и убыток большой, крупные партии товара конфискуют. А меня не трогают. Почему? Потому что я не жадничаю, плачу большие деньги тем, кто мне помогает, кто меня крышует, кто «сверху» меня всегда предупреждает об опасности. Но при этом получается, что мне меньше остается. Понимаешь, в чем суть вопроса? Это не только мои интересы соблюдаются, но и его собственные. Я предъявил Аркане свои претензии о повышении процента. Он обещал подумать, но думает уже больше года.
– Он что, настолько жадный?
– Не столько он сам, сколько его родня. Родни много, и все хотят урвать себе кусок пожирнее. Арканя ведь почти официально объявил, что скоро выйдет из своего бизнеса. Срок он твердо не назвал, но это зависит не столько от него, сколько от людей, которые смогут обеспечить ему новый уровень существования в ином статусе. Арканя выбрал себе в преемники мужа своей племянницы Надира, который поставляет товар в Азербайджан и в Дагестан. Так себе дилер… Четверти моего дохода не делает. Попробовал в Иран сунуться, к тамошним азербайджанцам, так его парней там быстро скрутили. В Иране законы жесткие, всех троих повесили уже через неделю после задержания. Казни там публичные, так что мало найдется желающих повторить попытку. Товар, естественно, не вернулся. А Арканя вот ему доверяет, потому что после отхода от дел оставляет себе возможность возвращения. У Надира он легко все заберет назад, а у меня не получилось бы. Я дважды пытался Надира убрать с дороги. В первый раз снайпер по ошибке в самого Арканю стрелял. Выбрал того, кто командовал всеми. Думал, это и есть Надир, хотя имел фотографию. Арканю тогда бронированное стекло в машине спасло. Во второй раз машину с Надиром взрывали, но он как раз в туалет вышел. Повезло. Все его окружение в клочья – машина была не бронированная. А он сам – цел… После всего этого кто-то меня, похоже, сдал Аркане, и он начал против меня что-то готовить. Вовремя ты подвернулся…
– Да, ситуация не из простых, – вздохнул я. – А что за товар?
– А ты не знаешь?
– Я вообще без понятия, чем ты промышляешь…
– Синтетическое «дерьмо».
– Наркота?
– Да.
– Слышал я, что выгодная работа.
– Второе место занимает по выгодности.
– А первое?
– Оружие. Но там конкурент тяжелый – государство. Влипнуть легко, и никакая «крыша» не поможет. Мало кто рискнуть пожелает… А если на государство работать, то за границей посадят, и государство тебя «отмывать» не будет. Так что лучше уж чуть меньше иметь, чем жить за решеткой. Это мое мнение. Да и ребята мои со мной согласятся. С оружием они связываться не будут, разве что по мелочи…
– Нормальная работа, – кивнул я. – Особенно для человека, которому терять нечего. А приобрести для себя он кое-что может…
– Что ты хотел бы приобрести? – прямо спросил Гога.
– Возможность относительно безопасного существования в будущем.
– А почему «относительно»?
– Потому что все в мире относительно. И никогда и никто не сможет дать тебе гарантию, что не случится чего-то такого, что все изменит
