– Но у тебя же есть свой человек в его окружении…
– С чего ты взял?
– Сделал вывод из твоих слов. Ты говорил с такими подробностями, которые не могут быть известны людям со стороны. Ментам – тем более.
– В проницательности тебе не откажешь.
– Я просто профессиональный военный разведчик.
– Ладно. Вернемся к сегодняшним делам. Я доверяю твоей интуиции, но все же свой вариант со счета не сброшу и пошлю три машины на МКАД. Мне необходимо знать, насколько откровенной стала наша до сих пор скрытная война. Попрошу своих парней не стрелять первыми.
– Договорились. Держи меня в курсе дела. Я иногда тоже в состоянии дать неплохой совет.
Я убрал трубку, пожал руку Гаруну, положительно отозвавшись о его водительском мастерстве, чем вызвал счастливое выражение его лица, вышел из машины и сразу скрылся, смешавшись с толпой, входящей на станцию метро. Мне предстояло вернуться на три остановки, но такая поездка стоила сохранения, как говорится в армии, режима секретности. По дороге я зашел в магазин, совсем не в тот, в который заходил накануне, где могли запомнить если не мое лицо, то хотя бы покупку комплекта одежды. Повторная покупка могла бы вызвать некоторое недоумение. В новом магазине я приобрел еще один костюм и унес его в пакете, не переодеваясь в магазине. Прежде чем войти в свой подъезд, остановился на крыльце и прочитал кучу ненужных мне объявлений, наклеенных на стену. При этом намеренно вставал так, чтобы периферийным зрением видеть все, что происходит вокруг. Обучение этому способу проходит большинство офицеров спецназа ГРУ. Сектор обзора у некоторых особо талантливых достигает двухсот двадцати градусов. Правда, при использовании периферийного зрения исключается концентрация резкости на каком-то объекте, тем не менее возможность широкого обзора часто выручает в боевой обстановке.
Однако смотрел я, кажется, напрасно, темно-серебристого кроссовера «БМВ Х3» видно не было. Заодно, стоя на крыльце, я слушал, что происходит в подъезде, и незаметно отрывал приклеенные усы – не хотелось встречаться со своей многодетной соседкой, которая раньше видела меня без усов и без старящего лицо лака. Проведя визуальный контроль обстановки, я вошел в подъезд, поднялся на второй этаж, одолел тамбур двумя неслышными скользящими прыжками, открыл дверь квартиры и вошел. Закрыв дверь на оба замка, я наконец позволил себе глубоко вздохнуть и расслабиться на выдохе. Это упражнение всегда помогает снять и физическую, и психическую усталость. Физической усталости у меня в настоящее время не возникло, но психическую я чувствовал остро. Это только со стороны несведущему человеку может показаться, что поединок на ножах дался мне предельно легко. На самом деле любой поединок, даже спортивный, – это дополнительная эмоциональная и психическая нагрузка. А когда поединок идет смертельный, нагрузка возрастает во сто крат.
Немного отдохнув и нормализовав внутреннее состояние с помощью глубокого ритмичного дыхания, я достал свою трубку и с нее позвонил генералу Кабакову.
– Ну наконец-то! – обрадовался моему звонку Сергей Павлович. – А мы уж, честно говоря, и не знали что подумать. А подумать можно было всякое. Половина дня прошла, а от тебя никаких вестей. Я уж решил еще пару часов подождать, а потом звонить тебе «по ошибке» на новую трубку. Надеялся, что ты просто мой голос узнаешь и сам найдешь возможность позвонить. Ну рассказывай, что у тебя случилось? Я знаю, что случилось, но как это произошло?
– Вы о чем, товарищ генерал?
– Я про Арчи. Кроме тебя, думаю, в ножевом бою никто с ним справиться не сумел бы. А у него не только ранение в шею, но еще и брюхо, говорят, вспорото. Значит, несколько ударов пропустил. Невольно подумаешь – от кого, кроме тебя, если ты там был. Сам-то ты в порядке?
– Я в порядке, не считая прорезанного насквозь пиджака, сорочки, что была под пиджаком, и обрезанного галстука. Ну, есть еще легкие повреждения на тканевой обшивке бронежилета, но это пустяк, убираемый скотчем. Сам бронежилет цел. Нож у Арчи был сделан из хорошей стали, похоже, японской[8], и очень остро отточен. А откуда у вас такие сведения, товарищ генерал?
– А ты что, забыл о моем предупреждении?
– О каком, Сергей Павлович?
– Я же говорил тебе, что Арчи собираются навесить на одежду «радиомаяк». Прямо в аэропорту. Навесили и отслеживали его перемещения, вплоть до свалки железобетонных изделий, где объект на какое-то время задержался. После чего «маяк» куда-то выехал и надолго застрял в одном месте. Больше чем на час застрял. Это вызвало подозрение. Менты выехали и на дороге нашли выброшенный «маяк». После чего поехали на свалку и увидели там уже остывающее тело самого Арчи. Передали сообщение мне. Я промолчал, что это мой человек показал себя более классным ножевым бойцом, чем сорвал ментам дальнейшую операцию.
– Сорвал операцию? – удивился я, не понимая, в чем именно моя вина. Если уж на то пошло, операцию, как все дальнейшее отслеживание Арчи, сорвал бывший полковник КГБ Шмаков со своим сканером.
– Они правильно рассчитали, что Арканя, раз уж пригласил Арчи издалека, везде будет таскать за собой телохранителя. Чуть ли не под подушку будет ночью класть. Так и получилось. Арканя поехал и взял Арчи с собой. Так была обнаружена первая лаборатория, где он забрал товар. В частном автосервисе, к которому сам Арканя отношения не имеет, и даже не крышует его. Расположен автосервис где-то неподалеку от метро «Речной вокзал». Адрес я не запомнил, но мне его уже вскоре сообщат. Если тебе понадобится, перешлю эсэмэской. Подозрений такой адрес не вызовет. Адрес автосервиса, и все. Сможешь как-то отыграть знание адреса перед Гогой?
– Думаю, придумать можно.
– Ты придумаешь, я знаю. А теперь рассказывай все по порядку, что там произошло. Как вы с Арчи сцепились? По поводу чего?
– Начну я, товарищ генерал, не с самой встречи, а с действующих лиц, которые вас, несомненно, должны заинтересовать. Одно из этих лиц повинно в гибели двух ваших офицеров, которых, не знаю уж, живьем или после смерти замуровали в фундамент на какой-то стройке. Вы, товарищ генерал, во времена КГБ не были знакомы с полковником Шмаковым?
– Не просто был знаком, но тесно сотрудничал. Хороший, грамотный был офицер, очень ценный и опытный сотрудник. А что?
– В настоящее время его таланты в полной мере оценивает Арканя. Полковник в отставке Шмаков – один из главных его сподвижников. И поставляет ему ценнейшую информацию обо всем, что против Аркани задумывается. Добывает ее в вашем ведомстве и передает…
– Ты уверен в этом? – мрачно спросил Кабаков. – Такие серьезные обвинения требуют не менее серьезных доказательств.
– Быть уверенным я ни в чем не могу, поскольку лично мне он не представлялся и
