— Ты рассуждаешь с профессиональной точки зрения. А эмир Мухетдинов — человек не военный, а просто инженер, умеющий организовать и наладить производство. Хотя в данных вопросах он всегда готов проявить жесткость. Потому не удивляйся, если засады за этим поворотом не окажется. По моему представлению, Мухетдинов будет сидеть в пещере и держать там оборону. — В голосе Евгения Андреевича отчетливо отслеживались нотки пренебрежения.
Но я так работать не привык. Я всегда считаю, что лучше преувеличить опасность, чем недооценить ее.
— Вы плохо думаете о бандитах, товарищ подполковник. Они неплохо умеют выбирать выгодную позицию для засады. Если сам эмир не сообразит, ему кто-нибудь подскажет.
— Ты, старлей, просто плохо понимаешь психологию людей. Извини уж, может, я не прав. Наверное, ты просто иначе представляешь себе эмира, с которым лично не знаком. А я с ним общался, его понял. Эмир Мухетдинов такой человек, что за любую подсказку может кого угодно возненавидеть. Все его окружение это знает. Поэтому бандиты, приближенные к нему, скорее предпочтут остаться в стороне, чем что-то посоветовать. Впрочем, инженерная мысль рациональна точно так же, как и военная. Я вполне допускаю, что Мухетдинов сообразит поставить засаду. Сам смотри.
Последние слова подполковника Звягинцева, как и мои мысли, почти сразу нашли подтверждение.
— Агафонов! — позвал ефрейтор Спасибог младшего сержанта из группы снайперов.
— Слушаю тебя.
— У тебя прицел самый мощный. Мой много не покажет. Слева от центра ущелья большие камни. Они как три богатыря на картине, по форме людей на конях напоминают. Присмотрись. Мне кажется, над камнями легкое свечение есть.
— Работаю, — сказал снайпер.
А я словно вживую увидел, как длинный ствол «Корда» смотрит в сторону камней, а сам младший сержант Агафонов приник к резиновому наглазнику прицела.
— Есть не только свечение, но еще и ствол пулемета над средним камнем, — сообщил снайпер уже через пару секунд. — Насколько понимаю, это ПКМ. Я могу его на куски разнести пулей. Дистанция позволяет. На стволе раструб. Я как раз в него и попаду.
— Сережа! — вмешался я в разговор. — Не рискуй. Лучше стреляй в ствольную коробку, если ее видно.
— Ее видно только в анфас.
— Только анфас. Это слово произносится без буквы «в», — поправил его я, как меня когда-то наставляла моя жена, преподаватель русского языка.
Но такая вот поправка сути дела нисколько не меняла.
— Тогда стреляй в коробку с патронами. Она большая?
— Так точно! На двести патронов. Но ведь они в ленте. Могут, товарищ старший лейтенант, и не детонировать. Как моя пуля ляжет. Я сквозь стенку коробки видеть не могу.
— Хотя бы оторвешь ее. А потом кто-то из бандитов может и любопытство проявить, высунется глянуть. Катков, Сухогоров, включайтесь!
— Работаем, товарищ старший лейтенант! — за всю группу ответил сержант Сухогоров.
Выстрел «Корда» ударил по мембране микрофона. Я заранее переключил его на нижнюю градацию чувствительности, но все равно здесь, в ущелье, удар по ушам мне достался довольно чувствительный. Как и всем, видимо, моим солдатам, которые тоже обучены пользоваться переключателем чувствительности микрофона.
Но больше всего удовольствия, думаю, досталось бандитам, у которых уши не были прикрыты шлемами. Заодно и подполковнику Звягинцеву. Впрочем, я знаком посоветовал ему зажать уши ладонями, что он и сделал.
Я тут же поднял бинокль и стал отыскивать пулеметную точку. Сделать это было не сложно. Я помнил описание камней, которое дал ефрейтор Спасибог, поэтому хорошо видел, как пулемет при всем своем немалом весе подскочил и упал уже без коробчатого магазина, который свалился куда-то за камень.
Как я и подозревал, бандиты среагировали на выстрел крайне неправильно. Скорее всего, в первые секунды после попадания крупнокалиберной пули в ПКМ они интуитивно вжались в землю. Это естественное поведение для каждого бойца. Но опытный солдат так и останется в этой позе, если нет особой необходимости сменить ее. А боец необученный будет съеден собственным любопытством. Он высунется, чтобы посмотреть, что произошло.
Так и получилось. Две головы поднялись над камнями только на секунду и сразу пропали. Но уже по тому, что оба бандита не нырнули за камень, а откинулись назад, на спины, я легко догадался, что пули двух моих снайперов нашли их. Хотя самих выстрелов я не слышал, поскольку по ущелью все еще гуляло эхо после грохота «Корда».
С пулеметным расчетом было покончено, но где-то там же могли находиться и автоматчики. Комплект оснастки «Ратник» имеет достаточно надежный бронежилет и шлем, но все же подставляться под автоматные очереди я никому не посоветовал бы.
Поэтому я и не забыл предупредить снайперов:
— Внимание! Сухогоров, твоя группа соблюдает предельную осторожность. Там может быть серьезная засада.
— Есть дополнительное свечение человеческих тел за камнями, товарищ старший лейтенант, — сообщил младший сержант Агафонов. — Я насчитал шестерых. Но они находятся у противоположной стены, могут и не подозревать о том, что стало с их собратьями, остававшимися по другую сторону ущелья. Надо бы их как-то на свет божий вытащить.
Мой бинокль этого свечения не улавливал, но я знал, что его матрица сильно уступает той, которая вмонтирована в прицел «Корда», и поэтому лишних вопросов не задавал.
— Мы будем подбираться, а вы держите это свечение под наблюдением, — проговорил я.
Наушники донесли до меня, как Агафонов объяснял своим коллегам-снайперам, какие участки им следует контролировать.
— Самойленко, ты где? — спросил я своего бойца, вооруженного самым мощным из современных гранатометов.
РПГ-29 «Вампир» способен расколоть даже крепкую скалу.
— Я, товарищ старший лейтенант, со своим отделением. Мы контролируем тылы.
Да, мне следовало бы помнить, что Самойленко является бойцом третьего отделения.
— У вас там пока спокойно? — осведомился я.
— На данный момент никого не видно и не слышно. Тишина, товарищ старший лейтенант.
Тех бандитов, которые сейчас преследовали нас, похоже, сильно смущали мощные звуки выстрелов крупнокалиберной снайперской винтовки. Эхо в ущелье превращало их в грохот артиллерийского орудия. Поэтому, видимо, боевики не особенно спешили нас догонять.
Да и вообще гранатометчик там сейчас был не нужен. Его персональная задача состояла не в прикрытии наших тылов, а
