Я доложил о результатах первого разведочного облета экипажа «Ночного охотника» и о согласовании с ним новой задачи по осмотру ущелья.
– Обоснованное решение, – согласился начальник штаба. – Если остаток банды на базе, думаю, можно будет обойтись БШУ[29] с «Ночного охотника». Этого должно хватить, чтобы сорвать подготовку банды к проведению любой акции, а остальное завершишь ты. Зря, что ли, вертолет называется штурмовиком! Ему и штурмовой удар наносить… А ты уже там дальше ориентируйся по обстановке, что «борт» доложит. Может, взводу и не придется вступать в ущелье. Дальше пусть уже Росгвардия работает, раз она начинала. Два их взвода, мне сказали, уже сформированы и скоро выедут на место. Как и первые, на бронетранспортерах. Это получится быстрее, чем вертолеты ждать, если они заранее не заказаны. У меня все. Телефон звонит. Конец связи…
– Конец связи, товарищ майор, – согласился я, хорошо понимая, что мой взвод – не единственная забота начальника штаба.
Однако оказалось, что забота о моем взводе одна из главных. Едва я завершил разговор с майором Абдусалямовым, как у меня зазвонила трубка сотовой связи. Не понимая, кто мне может звонить здесь, я вытащил трубку и посмотрел на определитель номера. Номер звонившего я знал. Сам только сегодня звонил по нему. Это был старший следователь ФСБ майор Николаев.
– Старший лейтенант Сеголетов. Слушаю вас, товарищ майор.
– Ну, ты, старлей, на чем таком гадаешь? Такие подсказки мне выдаешь, что без гадания тут точно не обходится. Экстрасенс, что ли, какой?
– Никак нет. Я никогда не гадаю, товарищ майор. Я всегда опираюсь на конкретные сведения. Что я такого вам подсказал?
– Ты подсказал мне сделать запрос во ФСИН[30]. Я сделал. Ответ пришел почти сразу. Их компьютер легко нашел фотографию татуировки. Человек был задержан в составе банды, когда переходил границу из Грузии. До этого воевал в рядах «Джебхат ан-Нусры» в Сирии. Получил пожизненный срок. Фотография отчетливая. По моей просьбе его допросили по поводу татуировки. Но заключенный ничего не сказал. Просто отказался отвечать на вопросы. Только улыбался. Срок он отбывает в Свердловской области. Я обратился в местное управление ФСБ. Сегодня его допросят с применением спецсредств. Нам нет необходимости предъявлять доказательства в суде, и потому данных допроса, так сказать, данных оперативного порядка, нам будет достаточно. Но это только третья татуировка. Необходима четвертая. Ее у нас пока нет. Я уже переслал фотографии специалисту. Он говорит, что без четвертой татуировки определить координаты будет невозможно. Нужно искать… Необходимо искать… Мне подсказали, что, возможно, это координаты бандитского схрона, в котором хранится некая гадость, называемая «грязной атомной бомбой»[31]. У моих коллег есть данные, что бандиты «ан-Нусры» через пакистанских пуштунов, поддерживающих талибов, искали там, в Пакистане, возможность изготовить «грязную бомбу». Пакистан, как тебе известно, – ядерная держава, которая имеет неплохих специалистов-ядерщиков. А пуштуны – это основное ядро «Аль-Каиды». При этом «Джебхат ан-Нусра» – это составляющая часть «Аль-Каиды». Ты знаешь, что такое «грязная атомная бомба»?
– Слышал… – ответил я мрачно, хотя никогда с таким оружием дела не имел. Даже меня, человека военного, офицера, понимающего разницу между настоящей атомной бомбой и «грязной атомной бомбой», покоробило и заставило содрогнуться такое сообщение. Что же говорить о простых мирных жителях, которые понятия не имеют об этой разнице. – Что будем делать, товарищ майор?
– Продолжаем поиск по всем возможным направлениям. Одновременно мы организовали поиск по другим каналам. Изучаем вопрос возможной переправки через несколько границ «грязной бомбы». По поводу татуировки ты дал дельный совет. По этому вопросу ничего не посоветуешь?
– Только один вариант, товарищ майор, в голову приходит. С Грузией и Азербайджаном у нас граница более-менее перекрыта. Там больше задерживают, чем пропускают. Хотя тоже, бывает, пропускают. Очень прозрачна граница со среднеазиатскими республиками, куда из Пакистана через Афганистан гораздо проще переправить такой груз. А дальше уже доставлять через Россию. Или даже через Каспийское море прямиком в Дагестан.
– Да, мы тоже обсуждали такую возможность. Соответствующие люди ищут. А ты внимательнее присматривайся ко всем бандитам на предмет четвертой татуировки.
– Я понял, товарищ майор. Буду присматриваться. И солдатам прикажу… Конец связи?
– Только «грязной бомбой» солдат не пугай. Им это знать ни к чему. Конец связи…
Этот мой разговор солдатам не был слышен, как и разговор с начальником штаба сводного отряда, потому что тот велся по отдельной линии прямой связи, а со следователем ФСБ я разговаривал через трубку. Это с майором Рудаковским я общался по общей связи. Борт «триста пятьдесят шесть» на связь пока не выходил, и я его тоже вызывать не спешил. А тут и «Ми-8» по нашу душу появился на горизонте.
Я вышел к площадке, которую присмотрел для посадки, и стал знаками обозначать место приземления на каменистый устойчивый грунт. И только когда увидел, что вертолет уже готов совершить посадку, позвал по связи командира первого отделения, который во время отсутствия моего заместителя исполнял его обязанности:
– Мослаков! Поднимай взвод на загрузку. Карета подана…
– Взвод! Подъем! – резко скомандовал сержант.
Выполнялась команда так же резко, как и отдавалась. Никакой сонной раскачки бойцы себе не позволяли. Они одинаково поднимались что в полевых условиях, что в казарменных и всегда были готовы к выполнению любого приказа командира. Сказывалась тренированность и дисциплина, которые во взводе всегда поддерживались на необходимом уровне.
Едва завершилась посадка в вертолет, на связь вышел майор Рудаковский:
– Как дела, старлей?
Он почему-то начал не с доклада об обстановке, а с вопроса. Видимо, обстановка позволяла не торопиться.
– Вылетаем в вашу сторону. Что там, в ущелье?
– Нашел эту проклятую бандитскую базу.
– Почему проклятую?
– В меня оттуда три автоматные очереди послали. Краску на фюзеляже ободрали, заразы, придется подкрашивать. Короче… Есть база! Куча палаток и всего трое бандитов. Этого, на мой взгляд, слишком мало для проведения боевой операции. Я так понимаю, они ждали возвращения тех, кого твой взвод уничтожил. Вместе они, естественно, представляли бы опасную силу. Но теперь это уже совсем не боевая единица, хотя и имеет в своем распоряжении миномет. Он у них между палаток поставлен. Рядом кусок брезента вместо чехла, но пока миномет не прикрыт.
– Может, есть еще люди, но просто попрятались?
– Мой тепловизор их в любом случае выцепил бы. Пещер и гротов здесь нет. Особо и спрятаться негде. Если в щель скалы влезут, оттуда «свечение» поползет. Трое только внизу. Что с ними делать? Я могу их уничтожить одним залпом. А могу тебе на закуску оставить.
– Если вопрос так стоит, то лучше сразу уничтожить, товарищ майор. Нам останется только проверить ущелье, и все. Но после уничтожения бандитов вы не можете до конца ущелья пролететь. Просто на всякий случай. Чтобы никто
