В простой полевой гимнастёрке с полковничьими погонами и с одним лишь Георгием на груди. Все сразу повскакали с мест, но тут же Фролка как-то влез и предложил Государю кресло. Вообще-то Николаша приходился племянником нашему папеньке, а нам кузеном. Так что особо не церемонились, а продолжили завтрак по-домашнему. Меня кузен Никуша в упор не видел, а вот с братом заговорил:
– Что же ты Кирюша от службы-то отлыниваешь? Я-то думал, что ты летом сходишь в Атлантику, в Гибралтарский пролив, оттуда по Средиземному морю и через Босфор в Черное и в Севастополь. Этакая малая кругосветка, а ты, видишь ли решил папашу своего удивлять!
Но Кондрат не растерялся и ответил:
– Оплошал я Государь. Вот те сабля – хочешь, вдарь! Но зачем, скажи на милость, мне идти в Гибраалтарь? Что я там нового увижу, будучи пятым помощником седьмого штурмана? А тут мы с братом больше пользы принесем. В этом и есть главная причина!
– А я вот думаю, что главная причина у вас в спальнях! – сказал Государь: – Наслышан! Наслышан! Покличте ка их сюда!
– Это не совсем возможно, Государь! Моя причина сейчас на Невском в обувном салоне туфли меняет. Несколько пар маловаты оказались! – сказал Кондрат.
– Ну а твоя причина где, князь Андрей?
– А моя, как и положено боевой подруге, сидит в своей светлице и сольфеджио разучивает! – ответил я.
Через несколько минут, смущаясь вошла Зинуля в домашнем платье. Государь внимательно осмотрел её с головы до ног и остановил свой взгляд на груди, промолвив:
– Вижу, что причина есть, даже две. И обе веские!
И даже облизнулся, сволочь такая. Зинуля покраснела и упорхнула.
– Так чем удивлять-то будете? – спросил Государь.
Тут уж я встрял в разговор:
– Помню в сказках был ковёр – шитый золотом узор. Так на том ковре Хоттабыч навострился за бугор! Мы же рождены, что бы сказку сделать былью. А вот что конкретно, пока не скажем. Это будет сюрприз. Да хотелось бы на показ ещё и гостей пригласить. Только от нас приглашение они могут и отклонить, а вот от тебя, Государь, не посмеют!
– И что же это за гости такие? – спросил Ники.
– Да их и не много. Профессора Менделеев и Жуковский! Из Германии инженер Луцкой, да адмирал Макаров с офицером Колчаком. Вот, пожалуй, и все!
– Состав-то комиссии не шуточный. Не боитесь оконфузиться?
– Перед такими светилами науки и конфуз не позор! – ответил брат.
– И когда же мне гостей собирать? – спросил Никуша.
– А к середине августа самый раз!
– А не рановато ли будет! Вы же отцу про осень говорили!
– Так мы «жить торопимся и чувствовать спешим»! – оправдался я.
– Ну будь по-вашему. А теперь подите прочь с глаз моих. Мне надо с дядюшкой потолковать о делах более серьёзных!
Уже у себя в кабинете я спросил у брата:
– Ну и как тебе кузен Ники?
– Да нормальный мужик! Без закидонов. Вот его-то нам и надо перетянуть на свою сторону. Вот только как? И какого инженера из Германии ты приплёл?
– В газете прочел, что компания Даймлер хочет наладить выпуск автомобилей. Даже картинка была. Каменный век автопрома. Даже хуже «Лады-Калины». Но по движкам у них там главный наш русский инженер Борис Григорьевич Луцкий. Я даже вырезку сохранил. Вот его-то нам и надо сманить. А это трудно. Даймлер ему сверх меры платит – такого деньгами не прельстишь. Значит надо давить на патриотизм. Не басурман же он. Ну и чтобы загорелся новой идеей. Это для людей творческих самое главное. Потому на показ планера его и хочу позвать. Без надёжного и мощного мотора нам верёвка. Давай составим мини-программу своих дальнейших действий. Со дня на день будет готов «Гамаюн». Сразу переезжаем туда. Главное, чтобы ангар был готов. А жить можно и в недостроенном тереме. Пить завязываем напрочь. Разве что пару лафитничков на сон грядущий. Шампусик не в счёт.
И сразу приступаем к постройке планера. Я ему уже и название придумал – «Орлёнок». До Орла он пока не дотягивает. Ведь он не сразу полетит – будут детские болезни. Ну а когда полетит, тогда я и тебя научу, и Валеру Сигаева и, может, ещё кого. Удивлять так удивлять. А после первого планера с учетом ошибок, да по готовым лекалам начнём их шлёпать как пельмени. И это только начало. Запускать можно и на конной тяге – пусть какой-нибудь тяжеловоз длиннющую резину натянет и стрельнём планером как резинкой от трусов. А вот когда Государь в нас поверит, тогда уж и развернемся. И ещё собой надо заняться, бегать что ли по утрам и гантельки потягать. А-то у нас вся гимнастика только по ночам! – улыбнулся я.
И мы дружно встали за кульманы. Я рисовал эскизы, а брат уже по ним вприглядку делал рабочие чертежи. А вечером пришел Валера. Ужинали весёлой компанией. Одного рояля и одной гитары было уже явно мало. Перед уходом я вручил Валере список первой необходимости. Раздобыть алюминиевых труб дюймового сечения, рояльных петель, струн от арфы на тросики управления и много разной мелочёвки. Валера бегло пробежался по списку и сказал:
– Струны от арфы гарантирую. Я знаком со многими арфистками. А с некоторыми, так даже очень близко. А всё остальное можно добыть на Обуховском заводе. Алюминий, правда, дороговат. Но кто же возьмёт деньги с великих князей. Тем более просим-то мизер по сравнению с их масштабами! – пообещал Валера.
Ещё я попросил у него подыскать пару столяров-мебельщиков. Не плотникам же выстругивать нервюры, элероны-лонжероны и всякие шпангоуты.
На следующий день Валера зашёл уже к обеду и сказал, что заказ на Обуховский завод всучил самому директору и намекнул что вопрос на контроле у самого государя. А мебельщиков нашёл по газете в отделе происшествий. Сгорела мебельная мастерская братьев Зарубиных:
– Вот к ним я и собираюсь. Нужны же им деньги на новую мастерскую. А у вас они за лето хорошую копейку сшибут!
И тут моё внимание привлекла замётка о спорте. Во Франции гонщик Анзани на мотоцикле своей конструкции развил скорость в 55 км в час.
