«Ну и дела, подумал я. Француженка Марина Владина – что то знакомое. Да и девичья фамилия моей жены Теплякова. Это что же получается? Я в бредовых мечтаниях изменил собственной жене с ней же самой? Ну, это уж точно фантастика. Так не бывает. И находимся мы сейчас не в отеле, а в собственном дворце»…
– А в постели то вместе мы как оказались? Неужто снасильничал по пьяни? – испуганным голосом спросил я.
– Скажите тоже, снасильничал. Да я по Вам с первого денёчка сохну, А как Вы с братцем Вашим князем Кирилом на Пасхальные каникулы прибыли, то всеношную то в домовой церкви отстояли. А на крёстном ходу, как христосоваться стали, то Вы нас с братцем Вашим к себе и зазвали разговеться. Ну вот и разговелись, – сказала Зинуля и покраснела.
Тут я заметил на простыне темное пятно.
– А это откуда?
– Откуда, откуда? Оттуда! – ответила Зинуля и ещё гуще покраснела.
В этот момент боковая дверь приоткрылась и в ней показался Кондрат. Зина тут же юркнула под одеяло.
– Пойдем ко мне! – шепнул мне Кондрат – Марина только что в ванну отправилась.
У него в комнате царили такой же беспорядок и полумрак, как и в моей.
– Ну что, братец Великий князь Кирилл Владимирович, уразумел, кто мы теперь и в чьи тела переселились наши грешные души?
– Ну, на счёт греховности я бы ещё поспорил, кто грешнее. Я – в той, прошлой жизни или князь Кирилл в нынешней?
В этот момент я заметил и у брата на простыне темное пятно. Он перехватил мой взгляд и смущенно произнес – Ну как-то так!
– Вот это мы удачно зашли! – только и смог я сказать в ответ.
– Так! Давай обобщим информацию, что же нам удалось выяснить, – сказал Кондрат – Я про себя уже всё узнал. Или почти всё.
– Ну я то про себя тоже много чего узнал, кроме того – где же я учусь, раз прибыл на каникулы, а не в отпуск.
– Ты уже скоро на выпуске из Николаевского кавалерийского училища. А я – гардемарин Морского кадетского корпуса и тоже на выпуске, хотя учился и подольше. Тебе недавно исполнилось восемнадцать, а мне – двадцать один. И это радует. Учитывая наш возраст и возраст наших барышень, нас нельзя обвинить в совращении малолеток – сами такие. А в тогдашней России девушек в 15 лет уже замуж выдавали. Значит, минимум информации у нас уже есть, а с остальным будем разбираться в порядке поступления. Андрей, а мы точно не глючим? – подытожил Кондрат.
– А вот ты поди к Марине в ванну, там и почувствуешь, глюк это или нет. Да и я пожалуй Зину в ванну приглашу, а уж потом будем похмеляться и завтракать!
– Выходит мы – названные дети Великого князя Владимира, родного брата императора Александра Третьего и кузены Николаю Второму. Это я из истории точно помню. Так мы не слабо пристроились! – подытожил брат. А я лишь кивнул и отправился к себе в спальню. Зина все ещё сидела на кровати, чуть прикрывшись одеялом.
– Зинуля! А как бы в комнате прибраться и поесть чего-нибудь соорудить?
– Ну так, Андрей Владимирович, у вас на то лакей есть, Прошка. Ему и прикажите!
– И то правда, совсем запамятовал. Вы, Зинуля, прикройтесь ненадолго! – и громко гаркнул: – Прошка!!! Подь сюды, щучий сын!
Главная дверь отворилась и вошёл лакей в измятой ливрее. Морда опухшая, красная и так же измята, как и ливрея. Явно, что тоже с бодуна.
– Чего изволите, сударь? – спросил он, явно стараясь дышать в сторону.
– Вот что, Проша, мил дружочек, – начал я елейным голосом – Сейчас ты пойдёшь на кухню и распорядишься на счет завтрака, а через десять минут вернёшься, всё в комнате приберёшь, накроешь стол на четыре персоны и растаешь в тумане, как с белых яблонь дым. Через полчаса я выйду из ванны, так чтобы тут всё в лучшем виде было, а вот тебя бы не было! Уяснил?
– Так точно, ваше высочество! А что изволите на завтрак подать?
Вот тут то он меня озадачил. Голова-то по-прежнему болит, хоть и чуть меньше. Ну что же, воспользуюсь рецептом Воланда – лечить подобное подобным. Ведь Стёпу Лиходеева могли вернуть к жизни две стопки водки под острую и горячую закуску.
– Вот что, голубчик! Принеси-ка нам графинчик водочки, да похолоднее, к нему грибков, огурчиков и что там ещё. Икры черной, икры красной, да почки заячьи верчёные, да щучьи головы с чесноком. Шампанского ледяного бытылочку и там пироженных разных к чаю. Да, самоварчик спроворь.
– А водочку какую изволите, сударь, анисовую?
– Это ту, что ключница делала?
– Почему же ключница? У нас всё от Елисеева!
– Ну раз от Елисеева, значит не палёная!
– Какая такая Палёная? Новая что ль какая? Так до нас ещё значит не дошла.
– Ну Бог даст, и не дойдёт. Всё запомнил?
– Не извольте беспокоиться. Всё будет в лучшем виде и сей же час!
– Не сей же час, а через полчаса и ни минутой позже – время пошло! И вот что ещё, Проша. Отчего это у тебя морда лица такая круглая и мятая? Ты случаем не из Мордовии?
– Так точно, ваше высочество, из-под Саранска я! – выпалил Прошка и убежал.
Когда дверь за ним затворилась, я обратился к Зинуле:
– А давай-ка ещё раз похристосуемся!
Она встала, стыдливо прикрываясь простыней, прильнула ко мне и прошептала:
– Христос Воскресе, любимый!
«Воистину Воскресе!» – хотел сказать я в ответ, но мои губы были уже заняты. Тут и простыня упала под ноги. В ванну я отнёс Зину на руках. Так вот что означает выражение – «розовое Ню»…
Минут
