– Я вижу, – медленно произнес человек в черном. – Я часто вижу – и здесь, и тем более на родине, в Стране восходящего солнца, – что человек, который взял на себя обязательства перед Нинкедан и не выполнил их, как минимум предлагает кумите фалангу своего мизинца.
Лицо Стаса окаменело. Он опустил голову, потом повернулся и быстрым движением выдернул из подставки перед алтарем короткий ритуальный меч. После чего он с треском оторвал полу своего кимоно и положил ее на пол перед собой. Его левая рука с оттопыренным мизинцем легла на материю. Стас занес клинок, закрыл глаза и беззвучно зашептал что-то, готовясь по всем правилам подать требуемое.
Человек в черном беззвучно рассмеялся.
– Твое юбицумэ не будет иметь смысла, Яма-гуми. Мне не нужны части твоего тела. Мне нужен результат.
– Сегодня вы впервые назвали меня по имени, которое сами дали мне много лет назад, сихан, – сказал Стас, вкладывая меч в ножны. К его белому как мел лицу медленно возвращалась краска.
– А сегодня я думаю, что поторопился тогда, давая тебе столь громкое имя.
Стас замер. Потом снова дотянулся до подставки, быстро вытащил вложенный было меч из ножен и резко воткнул его в себе в бедро. Его хакама мгновенно окрасилась кровью.
– Сейчас я больше ничем не могу доказать то, что я достоин своего имени, как и много лет назад, – сказал Стас.
Меч торчал в его ноге, всаженный в бедро на половину клинка, но на этот раз ни единый мускул не дрогнул на лице гиганта.
Тот, кого он называл сиханом, взглянул на меч, поморщился, потом рассмеялся беззвучным смехом. Смех этот производил довольно неприятное впечатление – казалось, что на лице японца двигаются только губы. Остальное было сплошной неподвижной маской.
– Да, я помню, что в дакентай-дзюцу тебе не было равных. Но, похоже, что ты забыл о том, что я это помню. Матануки теряет смысл, когда тот, кто его демонстрирует, тычет мечом в правильные места и при этом не чувствует боли.
Стас скрипнул зубами и опустил голову.
Сихан рассмеялся снова.
– За последнее время ты стал слишком похож на белого человека. Ты не сдержан, ты не следишь за своими эмоциями. Думаю, причина в том, что ты слишком много куришь той дури, которую воин может себе позволить не чаще двух раз в год после выполнения трудной задачи. Вытащи сето, перевяжи рану и прекрати вести себя как мальчишка, – приказал он и снова склонился над телом спящего.
Стас послушно выдернул меч из ноги и, нажав пальцами на две точки около раны, за несколько секунд остановил кровотечение. После чего оторванным ранее куском кимоно перетянул бедро чуть выше раны.
– Подойди сюда, – произнес сихан.
Стас подчинился, чуть приволакивая раненую ногу.
– Где ты нашел его? – произнес тот, кого назвали сиханом, кивком головы указывая на спящего.
– Это произошло случайно, – сказал Стас.
– Не знаю, зачем ты лжешь мне, – задумчиво произнес сихан, – но сейчас это и не важно. На Пути Воина не бывает случайных встреч, и сейчас меня больше заботит, почему этот мальчишка встретился мне.
– А что в нем такого особенного, сихан? – спросил Стас.
– Ты еще спрашиваешь?
– Я думаю, обычная торпеда с сорванной крышей.
Человек в черном медленно ввел последнюю иглу в точку между большим и указательным пальцами спящего.
– В общих чертах я понял твой жаргон, – с нескрываемым сарказмом произнес он. – Но я думаю иначе. Я видел его дважды в жалком подобии додзе, которое ты здесь нагородил. Его тай-дзюцу подобно движениям слепого щенка.
Сихан вновь провел рукой над иглами, словно гладя спину невидимого зверя. На этот раз ни одна из игл не шелохнулась.
– Но не в состоянии сатори, – сказал он.
– Сатори, сихан? – удивленно переспросил Стас. – Вы хотите сказать, что этот щенок достиг того, что ямабуси считали уделом ками и великих героев древности?
Сихан медленно кивнул.
– Именно. Сомневаюсь, что он с детства практиковался в ятто и юби-дзюцу. Но его ки-ай совершенно. Для достижения такого мастерства ему не хватило бы всех лет, которые он прожил. И если бы он мог управлять своим даром, ему не нужно было ни кричать, ни наносить удары – молчаливого прикосновения было бы вполне достаточно для того, чтобы сделать с человеком все, что ему заблагорассудится. Хотя… думаю, прикосновение тоже было бы излишним. Совершенному воину достаточно взгляда для того, чтобы убить врага. Впервые в жизни я в замешательстве.
Стас ошарашенно смотрел на того, кого он до недавнего времени считал «торпедой» и при обращении ограничивался пренебрежительным «Витек» – тем более что «торпеда» ничего не имела против. И даже если бы и имела, то вряд ли посмела бы тявкнуть. Да и тявкнула бы – получила б в грызло и заткнулась, на то она и «торпеда». Но Витек и сатори… Это как если бы выяснилось, что самый распоследний бомж с помойки на самом деле не бомж, а никто иной, как папа римский…
– А вы не ошибаетесь, сихан? – осторожно спросил Стас.
– Ошибся ты, когда решил, что этот мальчишка юродивый, который способен только есть, спать, гадить и убивать по твоему приказу. Я не знаю, кто был его наставником и как этот наставник достиг таких потрясающих результатов за столь короткое время. Поэтому помимо твоего основного задания ты получаешь новое. Сейчас я изгнал демонов, терзающих его душу. И теперь ты будешь его наставником. Ты будешь тренировать его тело и дух так, как когда-то я тренировал тебя.
Сихан замолчал на некоторое время, в задумчивости смотря на распростертое перед ним тело.
Стас сидел рядом со статуей дракона, в своей неподвижности сам похожий на статую.
В комнате было тихо настолько, что было слышно слабое, но ровное дыхание спящего Витька. Дыхания Стаса не было слышно вовсе. А человек в черном, казалось, просто не дышал. Вообще он чем-то напоминал зомби, в котором ничего не было общего с живым человеком. Но это был очень сильный зомби, от которого веяло не мертвечиной, а какой-то потусторонней энергией. И взгляда его стеклянных глаз было вполне достаточно для того, чтобы, встретив такого человека в темном переулке, любой уличный грабитель убежал бы в суеверном страхе, даже не помышляя о том, чтобы попытаться отобрать у него кошелек.
– Сейчас я не могу узнать, кто и как учил его, – вновь нарушил сихан затянувшееся молчание. – В его памяти стоит мощный блок, вскрыв который, я могу убить его. Это может сделать только он сам. И сейчас его тело и дух слабы для того, чтобы управлять силой, которая таится в нем. Ты воспитаешь из него Воина, который потом сам вскроет тайники своей памяти. И мы узнаем, как можно за короткое время создавать бойцов, равных легендарным героям прошлого.
– А вы не думаете, что,
